Волк, долго не имев поживы никакой,

                     Был тощ, худой

                             Такой,

                 Что кости лишь одни да кожа.

                     И Волку этому случись

                     С Собакою сойтись,

             Которая была собой росла, пригожа,

                             Жирна,

                     Дородна и сильна.

      Волк рад бы всей душой с Собакою схватиться

                     И ею поживиться;

                 Да полно для того не смел,

                 Что не по нем была Собака,

                 И не по нем была бы драка.

         И так, со стороны учтивой подошел;

                 Лисой к ней начал подбиваться:

                 Ее дородству удивляться

                 И всячески ее хвалить.

         «Не стоит ничего тебе таким же быть, –

         Собака говорит, – как скоро согласишься

         Идти со мною в город жить.

      Ты будешь весь иной, и так переродишься,

         Что сам себе не надивишься.

      Что ваша жизнь и впрямь? Скитайся все, рыщи,

         И с горем пополам поесть чего ищи:

         А даром и куском не думай поживиться:

             Все с бою должно взять!

             А это на какую стать?

             Куда такая жизнь годится?

      Ведь посмотреть, так в чем душа-то, право, в вас!

      Не евши целы дни, вы все как испитые,

                      Поджарые, худые!

              Нет! то-то жизнь-то, как у нас!

              Ешь не хочу! – всего, чего душа желает!

                      После гостей

                      Костей, костей;

      Остатков от стола, так столько их бывает,

                      Что некуда девать!

      А ласки от господ, уж подлинно сказать!»

              Растаял Волк, услыша весть такую,

                      И даже слезы на глазах

                      От размышления о будущих пирах.

          «А должность исправлять за это мне какую?» –

      Спросил Собаку Волк. «Что? должность? ничего!

                      Вот только лишь всего:

      Чтоб не пускать на двор чужого никого,

                      К хозяину ласкаться,

              И около людей домашних увиваться!»

      Волк, слыша это все, не шел бы, а летел;

                  И лес