И, как при каждой встрече с ними,

      Улыбки добрые и взгляд,

      Как и пристало меж родными,

      Но в этот день он был не рад.

      Давно то было, но запомнил

      Наш Павел, как в тот день он скромно

      Глаза при встрече прятать стал,

      Как будто что у них украл.

      Он зла, конечно, не хотел им,

      Но так уж вышло. Ведь не он

      Над старым и недужным телом

      Был высшей властью наделён…

      Он пожелал из состраданья

      К её беспомощным рыданьям,

      Чтоб меньше было ей терпеть,

      И легче было умереть.

      Так иногда бывает с нами:

      Чего хотим, боясь признать,

      Вдруг происходит в виде драмы,

      А совесть колет: «виноват!»

      И, вроде, зла мы не желаем,

      Но зло обычно пожинаем.

      Больная совесть – твой удел

      Коль всё сбылось, как ты хотел.

      Так, что же, есть на белом свете

      Такая колдовская связь,

      Иль просто мы хотим, как дети,

      Того, что будет и без нас?

      А предсказать не так уж сложно,

      Предотвратить что невозможно.

      Тревожно эту ночь он спал.

      И чувствовать вину он стал,

      Когда узнал, что этой ночью

      Она внезапно умерла.

      Конечно, старость. Что пророчить…?

      Всё – объяснимые дела…

      Была ещё другая тайна:

      Однажды, кажется, случайно

      Он пожелал, чтобы сосед

      Исчез, того пропал и след.

      И даже дом его сломали.

      Так повторилось пару раз.

      Природы этих аномалий

      Не понимая, Павел сглаз

      Винил сперва, потом дал клятву,

      В смертельной, беспощадной жатве

      Участия не принимать

      И дар нигде не применять.

      Поскольку устыдился очень

      Тому, что удовлетворён

      Был результатом мысли. Впрочем,

      Злорадством был он заражён.

      Раскаянье далось не сразу,

      Какая, всё-таки зараза —

      Иметь над кем-то смертным власть —

      Не смог, однако, он не пасть.

      И вот однажды не сдержался:

      За оскорбленье не простил,

      От клятвы страшной отказался

      И чёрной мыслью отомстил.

      Другим не показав и виду,

      Добычей стал своей обиды.

      Как вудуист врага судил,

      Хоть позже гнев свой остудил.

      Был сам не рад, что не простил он

      Приятелю обидных слов.

      Со временем и так остыл он,

      Забылись ненависть и зло.

       А наказание господне?

      Будь провидению угодно

      За униженье наказать,

      На то есть рок, ни дать, ни взять.