Дэнни Росси, в свою очередь, пребывал в ярости. В списке желательных для себя домов на первое место он поставил Адамс-хаус, потому что в нем жили многие музыканты и писатели. Шагу не успеешь ступить – и уже готов оркестр.

      Он был настолько уверен, что его примут в Адамс-хаус, что второй и третий варианты отметил почти наобум: просто написал названия двух домов, стоявших следующими в алфавитном списке – Данстер и Элиот.

      Именно Элиот стал его новым жилищем.

      Да как они могли с ним так поступить? С тем, кто уже проявил себя в студенческом обществе? Разве однажды для Адамс-хаус не стало бы поводом для гордости то, что в нем когда-то проживал Дэнни Росси?

      Кроме того, его не радовала возможность три года торчать в Элиоте, полном надутых индюков из частных школ.

      Человеком, которому он решил пожаловаться, стал Финли. Дэнни так зауважал этого великого человека после курса «Гум‑2», что чувствовал – он может честно выказать свое недовольство главе дома, в котором он не хотел жить.

      Но еще более поразительной оказалась его реакция, когда Финли откровенно признался:

      – Видишь ли, я очень хотел заполучить тебя, Дэниел. Мне пришлось пообещать главе Адамс-хауса двух здоровяков футболистов и поэта, который уже публикуется, лишь бы он отпустил тебя.

      – Наверное, я должен быть польщен, сэр, – ска-з-ал Дэнни, слегка сбитый с толку этой новостью. – Только…

      – Понимаю, – ответил глава, догадываясь об опасениях Дэнни. – Просто несмотря на нашу репутацию, я хочу, чтобы в Элиоте жили выдающиеся студенты самых разных направлений. Ты раньше бывал в нашем доме?

      – Нет, сэр, – признался Дэнни.

      Спустя мгновение Финли уже вел Дэнни вверх по извилистой лестнице башенки внутреннего двора. Юноша запыхался, а энергичный Финли буквально взлетел по ступеням и открыл дверь.

      Первое, что заметил Дэнни – это потрясающий вид из широкого круглого окна на реку Чарльз. Только через пару секунд он заметил рояль.

      – Ну, что вы теперь скажете? – спросил Финли. – Все великие умы прошлого находили вдохновение где-то в горней вышине. Вспомните о вашем итальянском гении Петрарке, восходящем на гору Ванту. По-моему, очень патетично.

      – Глазам своим не верю, – прошептал Дэнни.

      – Здесь и симфонию можно написать, не правда ли, Дэниел?

      – Еще бы!

      – Именно поэтому мы хотели, чтобы вы поселились в Элиот-хаусе. Не забывайте, Гарвард принимает гениев, но помогаем им развиваться мы.

      Финли, живая легенда, протянул руку юному музыканту и добавил:

      – С нетерпением буду ждать вас следующей осенью.

      – Спасибо, – ответил Дэнни,