Что же дальше, маленький человек?. Ханс Фаллада
Читать онлайн книгу.
этого я пока не знаю. Комната и кухня с обстановкой. Сорок марок точно выйдет.
– Ну, пускай сорок пять, – решает Овечка. – Остается сто двенадцать марок сорок пфеннигов. Сколько, по-твоему, будет уходить на еду?
– Это скорее к тебе вопрос.
– Мать всегда говорит, что в день тратит по полторы марки на каждого.
– Итого девяносто марок в месяц, – говорит он.
– Остается еще двадцать две марки сорок пфеннигов, – заключает она.
Они смотрят друг на друга. Овечка торопливо добавляет:
– И это мы еще уголь не посчитали. И газ. И свет. И почтовые расходы. И одежду. И стирку.
Он подхватывает:
– А иногда ведь хочется и в кино сходить. И съездить куда-нибудь в воскресенье. И сигаретку я выкурить люблю.
– И еще что-то надо откладывать.
– Хотя бы двадцать марок в месяц.
– Тридцать.
– Но как?
– Давай посчитаем еще разок.
– Налоги меньше не станут.
– И комнату с кухней дешевле мы не снимем.
– Разве что марок на пять.
– Что ж, посмотрим. Но без газет ведь тоже нельзя.
– Верно. Может, из расходов на еду марок десять вычесть?
Они снова смотрят друг на друга.
– Даже так по двадцать марок откладывать не получится.
– Кстати, – говорит она, – ты всегда должен ходить в отутюженных вещах? Я не умею гладить рубашки.
– Да, начальство требует. Погладить рубашку стоит шестьдесят пфеннигов, воротничок – десять.
– Значит, еще пять марок в месяц, – подсчитывает она.
– И новые подметки.
– Еще и подметки, точно! Это тоже ужасно дорого.
Пауза.
– Давай еще раз посчитаем.
Через некоторое время опять:
– Итак, вычеркнем еще десять марок на еду. Но меньше семидесяти никак нельзя.
– А другие как же справляются?
– Не представляю. При этом многие получают гораздо меньше.
– Ничего не понимаю.
– Видимо, мы в чем-то ошиблись. Давай попробуем еще раз.
– Послушай, – вдруг говорит Овечка, – а ведь когда я выйду замуж, можно потребовать, чтобы мне выплатили рабочую страховку?
– Точно! – оживляется он. – Получится не меньше ста двадцати марок. А твои родители, думаешь, ничего не подарят?
– Может, белья немного. Да мне и не надо от них ничего…
– Конечно. – Он успел пожалеть о своем вопросе. – Конечно, не надо.
– А что насчет твоей матери? – спрашивает она. – Ты мне никогда о ней не рассказывал.
– Рассказывать нечего, – отрезает Пиннеберг. – Я ей не пишу.
– Вот как, – тянет она. – Понятно.
Снова тишина.
И снова они встают и выходят на балкон. Почти все огни во дворе погасли, город затих. Где-то вдалеке сигналит машина.
Он говорит в задумчивости:
– Еще на стрижку нужно восемьдесят пфеннигов.
– Ой, хватит! – отмахивается она. – Все как-то справляются, и мы