Лоскутами ночной тишины

      Тёмный вечер закутал дороги,

      И звучали струною души

      То любовь, то пустые тревоги.

      Плыл с печалью туман из низин,

      Обнажился закат, пламенея,

      В мир пришёл и уйду я один,

      Разве что с неразлучною тенью.

      Вместе с возрастом выцвела спесь,

      И родные растаяли лица,

      Оказалось, великая честь

      У реки на лугу очутиться.

      Помечтаю пожить в шалаше

      Там, где месяц звезду хороводил,

      Чтобы струны звенели в душе

      Про другое не знал и не помнил.

      На пригорке липа отцветает.

      В неводе из неба огоньки.

      Ива крону вдалеке купает,

      Словно звёзды ловит из реки.

      Только эхо шаг доносит робкий.

      На озерах с рябью путь волны.

      В камышах звучит с печалью кроткой

      Белым светом тихий плач луны.

      Вновь от праздности, по сути лишней,

      Я иду к открывшимся лугам,

      Чтобы с грустью возле ветел пышных

      Поклониться тихим берегам.

      Вся долина туманами вздыбилась,

      И поля, как постель из снегов.

      Я иду, и мне будто привиделось:

      Молоко пролилось с берегов.

      Что мне надо на сельской обочине?

      Тишины и покоя душе.

      Жаль, как только получишь, что хочется,

      Станет грустно в простом шалаше.

      Но в подарок, быть может, останутся

      Повороты небыстрой реки,

      Где луга заливные сливаются

      С синевою на водах Оки.

      Где и звёзды, как будто не местные,

      На болотах высокий камыш,

      Где стоят рощи в дымке невестами,

      И шуршит в листьях кроткая мышь.

      Где и грусть ветер скроет за далями,

      А когда я узнаю беду:

      Вдруг коснётся безрукой печалью

      И с листвой прослезится в саду.

      Вид у реки почти всегда с печалью,

      За ней луга и тусклые огни.

      Тоска равнины в тихой смутной дали,

      По сути, человеческой сродни.

      Здесь мало суеты и сумасбродства,

      Здесь азбуку глубокой тишины

      Читает в небе лунное сиротство,

      И ни на ком за это нет вины.

      Здесь много человеческого