Марат с хмурым выражением на лице пил чай. Вероника, сидя на убогом диванчике, листала «VOG», а Галя стояла, прислонившись к печной стене. Все трое смотрели на Шилова.

      – Я ничего не сделал, – сказал Шилов, – что вы так смотрите на меня, я здесь не причем. Не смотрите так на меня, мой организм настолько проспиртован, что я могу заняться пламенем, как Меджнун.

      И, обращаясь к Марату:

      – А у тебя, начальник, почему лицо перекошено?

      – Чай холодный, – ответил Марат.

      – Вероника, в чем дело? – укоризненно сказал Шилов, – почему у кормильца чай холодный.

      Вероника оторвалась от чтения и недоуменно пожала плечами.

      – Печь остыла, – объяснила Галя, – я не стала с утра топить. Мы же ехать хотели; Вот и вещи все собраны.

      – Придется разобрать, – злобно сказал Марат.

      Галя растерянно посмотрела на Шилова, и спросила.

      – Что совсем не заводится?

      Шилов мотнул головой, отбрасывая чуб со лба, и пустился в пространные объяснения.

      – Ну, как тебе сказать, Галя. Здесь мы имеем дело с тем случаем, при котором о женщинах говорят, мол, она немного беременна, что, безусловно, является полной нелепицей, – ибо женщина или беременна, или не беременна. Так же обстоят дела и с автомобилем; либо он заводится, либо нет. Бывают, конечно, исключения: в семье, как говорится, не без урода. Иногда заводится, но не едет, то есть ехать нельзя на нем; но у нас не тот случай, не тот. Машина не заводится, и все тут, то есть категорически.

      – Когда-нибудь, Шилов, я тебя убью, – призналась Галя.

      – Но я могу сходить за трактором, – предложил Шилов, – с буксира заведем и поедем.

      – Куда сходить?

      – В Калиновку.

      – До Калиновки шестнадцать километров, – сказала Галя, – не дойдешь.

      – Я не дойду? – возмутился Шилов, – Галя, я же ишо не старый, мне ишо токо сорок три года.

      – Саша, на улице мороз, – пояснила Галя, ты замерзнешь. К тому же волки. Саньку Рыжего, родственника моего дальнего недавно волки на дерево загнали; восемь часов просидел, пока лесовоз случайно не проехал.

      – Во-первых, я Санька Брюнет, – начал Шилов, – во-вторых, рыжий без ружья был, а я с ружьем пойду, в третьих, у нас выбора нет.

      – Ты волка вблизи не видел, а увидишь, и ружье со страху бросишь, – сказала Галя.

      – Вот спасибо тебе милая, – язвительно ответил Шилов, – я знал, что ты обо мне хорошего мнения.

      – А отец мой, царство ему небесное, – как ни в чем