Перед зеркалом. Вениамин Александрович Каверин
Читать онлайн книгу.
страсти». Очень вероятно, что я преувеличиваю – нет, не роль, которую Вы играете в моей жизни, а Вас, или, вернее сказать, те черты, которыми Вы отличаетесь от всех моих друзей и знакомых. Это грустно, но я действительно не в силах ни противодействовать своему чувству, ни довольствоваться тем, которое вы питаете ко мне. Но оставим этот разговор до встречи.
А еще сообщаю Вам, сударь, что Ваша мечта увидеть Крым вполне осуществима. Я говорила с одним местным архитектором о Вас. У него только двое детей – гимназисты четвертого и пятого класса. Если Вы не знаете языка, возьмете латынь и математику. У них дача на самом берегу моря, своя купальня и пляж. Как бы мне хотелось, чтобы Вы приехали! Если, конечно, у Вас нет других, более интересных видов на лето.
Ялта.
На днях еду в Питер и хочу в последний раз написать Вам из Ялты. Такая красота вокруг, а на душе тяжело. Море, поглотив «Титаник» с тремя тысячами жизней, по-прежнему красиво. Что можем мы противопоставить жестокости шопенгауэровской «мировой воли», убивающей людей с помощью голода и болезней? Что такое жизнь и неужели прав Ницше, утверждающий, что «бытие можно оправдать лишь как эстетический феномен»? Думаю, что нет, потому что искусство – это социальное добро, а зло и страдание по самой своей природе не свойственны человеку.
Друг мой, как хочется мне, чтобы Вы приехали в Крым и провели хоть несколько дней со мной! Я знаю, это невозможно: летом Ваша семья не может обойтись без Вашей помощи. Правда? Как это печально.
Может быть, возвращаясь из Питера, я заеду в Казань между пятым и десятым мая. У меня есть дела в Казани. Будет ли у Вас время повидаться со мной?
(Письмо не датировано)
11. V.1914. Петербург.
Сегодня выезжаю Рыбинск. Пароход «Богатырь» будет в Казани шестнадцатого. Стосковалась смертельно.
Казань. 1914
По Воскресенской они прошли до университета и клиник, а потом поехали обедать на пароход, который привез Лизу в Казань.
Трамвайные рельсы были проложены по дамбе, соединявшей Волгу и город, пассажиры, входя в вагон, с грохотом откидывали тяжелые спинки кресел – трамвай на конечной станции не делал круг, как в Петербурге, а ходил только по прямой, туда и назад.
Лавров и Карновский спорили, Лиза прислушалась, и ей вдруг захотелось плакать, хотя ее только что интересовал этот спор.
– Разница между нами заключается в том, то ты не можешь прийти в себя от счастья, что дважды два – четыре, – говорил Карновский, – а я намерен воспользоваться этим знанием, причем сознательно, а не так, как это делали пещерные люди.
Лиза не слышала, что ответил Лавров.
– Позволь, – возразил Карновский, – но тогда получается, что счастье вообще не зависит от знания?
– Нет, зависит, хотя об этом стоило бы, может быть, пожалеть. Мир представляет собой хаос, – сказал Лавров. – И мы счастливы, когда удается найти в нем эстетическую закономерность.
Трамвай шел теперь по широкой грязной дороге вдоль Волги. Справа, вдоль