Три жизни (сборник). М. И. Ларионов
Читать онлайн книгу.
на перила борта, стал ждать, возвратится ли. Да вот и она – с двумя яблоками: одно дала девчонке и, кусая своё, встала у борта в неожиданно доверительной близости от меня – тонкая, с подростково-угловатой ещё фигуркой, как-то очень по-домашнему милая и трогательно опрощённая в своей вязаной красной кофточке и выцветше-чёрном, чуть отвислом в коленках трико. И в волосах опять этот ободок малиновый, так идущий ей.
Вот блаженные минуты, мгновенья! Вместе одно видя, в одном живя, мы с ней были – хоть иллюзорно, хоть на мгновенье – неразлучны. Я метил в себе, крепить тщился это состояние всем, что видел: вот мужики рыбачат на корме дебаркадера – и вот она! голышня вон лазает по ржавому остову баржи – и вот она – со мной! и эта неизменная у всех пристаней по Волге забегаловка «Чайка», и избушки (кто в них таких только живёт?) вразнокривь толпятся по склону берега в глинистых оползнях, и вон лошадёнка с телегой, дремотно понуря голову, стоит, хвостом гоняет мух, – и вот же, вот она, эта девочка, и всё это не я, а это мы с ней! И вот ветерок пахнул на меня и на неё – одним, одним дышим!.. Да, в этой минуте была полнота чистого счастья: в затишьи жизни – с ней рядом, и смотреть на неё – как она смотрит, и проощущать – что она ощущает; и улавливать её восприятие, и постигать её пульс сообщённости с окружающим.
Она спокойно, по-детски мусоля, медленно грызла яблоко. Она его держала в ладони, большое зеленоватое яблоко, обхватив тонкими ученическими пальцами, и слегка морщила нос, когда кусала. Все эти чёрточки невыразимой мукой первого очарования отзывались в душе, исподволь связывая, связывая её… Чувствовала ли она, что смотрю, – не раз тоже спокойно и серьёзно взглядывала на меня, тут же и задумываясь. И вот в этом уже угадывалась замкнутая душевная взрослость, почему-то навевающая тень печали. Может быть, ясное видение невозможности? Может, более глубокое сердечное чутьё судьбы вообще?.. – это вызывало участливую досаду. Но тут же изглаживалось самим несомненным фактом: я был в её настоящем, был отдельно от всего, и по этим взглядам её казалось (или хотелось этого), что-то пробуждал в ней…
На верхней террасе дебаркадера подошли и встали напротив нас несколько местных размалёванных девиц, видно, не упускающих случая повертеться на виду у «проезжих», самим поглазеть на незнакомые лица. Похоже, это сделалось у них потребностью хоть какого-то выхода из принадоевшего однообразия сонной здешней жизни, дабы самоутвердиться перед жизнью нездешней, где-то там кипуче интересной, пёстрой – и почувствовать в этом возбуждающую остроту ощущений. И вот, закуривают с этакой манерной лихостью, бегло стреляют глазками, бравадно, на публику, выплёскиваются:
– Ну ты, фикстула, отдай сигарету!
– Во чува! А я у тебя её брала?
– Пошла ты, мать, знаешь куда… Спички не получишь!
– Ша, бабоньки! Ни слова мата – пеленгаторы секут!.
– Нинон, ты глянь, какой мальчик! – откровенный кивок. Глядит с вызовом, ждёт – заговорю ли, затем разочарованно отводит