Большая книга психики и бессознательного. Толкование сновидений. По ту сторону принципа удовольствия. Зигмунд Фрейд
Читать онлайн книгу.
нам скрытые склонности и демонстрировать нам не то, какие мы есть, а то, кем могли бы стать, будь мы воспитаны по-другому. Радешток (Radestock, 1879) говорит, что сновидение часто открывает нам только то, в чем мы не хотим себе признаваться, и поэтому будет несправедливо называть его обманчивым и лживым. Й. Э. Эрдманн (Erdmann, 1852, 115) утверждает: «Сновидение никогда не открывало мне, что нужно о ком-то думать; но как к нему я отношусь и что я о нем думаю – об этом, к моему великому удивлению, я уже несколько раз узнавал из сновидения». Точно так же считает И. Г. Фихте (Fichte, 1864, т. l): «Характер наших сновидений остается гораздо более верным отражением нашего общего настроения по сравнению с тем, что мы узнаем о нем путем самонаблюдения в бодрствовании»[55]. Наше внимание обращают на то, что проявление этих побуждений, чуждых нашему нравственному сознанию, является лишь аналогией с уже известным нам наличием в сновидениях других представлений, которых нет в бодрствовании или которые играют в нем незначительную роль, такими замечаниями, как у Бенини (Benini, 1898): «Certe nostre inclinazioni ehe si credevano suffocate e spente da un pezzo, si ridestano; passioni veçchie e sepolte rivivono; cose e persone a cui non pensiamo mai, ci vengono dinanzi»[56] и у Фолькельта (Volkelt, 1875): «Представления, которые почти незаметно вошли в бодрствующее сознание и которые, наверное, никогда не будут извлечены из забвения, очень часто сообщают о своем присутствии в душе через сновидения». Наконец, здесь будет уместно напомнить, что, по мнению Шляйермахера, уже засыпание сопровождается появлением нежелательных представлений (образов).
«Нежелательными представлениями» мы можем назвать весь тот материал представлений, появление которого в аморальных, равно и в абсурдных сновидениях вызывает у нас отчуждение. Важное различие состоит только в том, что нежелательные представления в нравственной области позволяют усмотреть их противоречие нашим остальным ощущениям, тогда как другие просто кажутся нам чужеродными. До сих пор еще не было сделано ничего, что бы позволило нам устранить это различие благодаря более глубокому пониманию.
Какое же значение имеет появление нежелательных представлений в сновидении, какие выводы для психологии бодрствующей и грезящей души можно сделать из этого проявления по ночам контрастирующих этических побуждений? Здесь необходимо указать на новые разногласия и на новые различные группировки авторов. Пожалуй, мы не можем продолжить ход мыслей Хильдебрандта и его сторонников иначе, кроме как в том русле, что аморальным побуждениям и в бодрствовании присуща известная сила, которая сдерживается и не может проявиться на деле, и что во сне пропадает то, что, действуя подобно торможению, мешает нам замечать наличие этих побуждений. Таким образом, сновидение демонстрирует настоящую, хотя и не всю целиком, сущность человека и относится к средствам, делающим доступной нашему знанию скрытую часть души. Основываясь только на этом, Хильдебрандт (Hildebrandt, 1875) приписывает сновидению роль предостережения, обращающего наше внимание на скрытые нравственные дефекты нашей души подобно тому, как, по признанию врачей, оно может сообщить
Два последних предложения были добавлены в 1914 году.
«Некоторые наши желания, которые долгое время мы считали подавленными и угасшими, вновь пробуждаются, давно погребенные страсти получают новую жизнь; вещи и люди, о которых мы никогда больше не думали, вспоминаются нам».