Бавыкинский дневник. Воспоминания двадцатого века. Мария Кротова
Читать онлайн книгу.
в 1944 году приехал Ганя (мы ещё не были женаты), мы пошли с ним в кино. Вернулись – у нашей двери стоит Лёня: не было света, звонок не работал. Он обрадовался, как обычно, поцеловал меня в щеку. Это взбесило Ганю, но он сдержался. Сидели вместе при самодельной карбидной лампе. Лёня читал свои стихи. Прочёл чудесную пародию на популярное стихотворение Симонова «Жди меня»: Ганю это доконало (Симонов был в армии выше всякого смеха), он встал и ушёл.
Лёня пробовал поступать в ГИТИС на режиссерский факультет, но его не взяли. Пробовал сниматься в фильме в роли Сальери, но неудачно. Стал писать пьесы. Одну из них читал у меня на Клинической, куда приезжал с женой Ниной, очень славной женщиной. Приглашал меня на премьеру в Сокольники, но Ганя был против, и я не пошла – это было позже, уже у меня был Витя. Вероятно, в 1948 году. Витюшка очень понравился Лёне, и он нарисовал его карандашный портрет с фотографии, где Вите полгода. Он долго у нас висел.
Последний раз мы виделись в 1957 году. В Парке Культуры по случаю фестиваля была выставка картин. У одной картины вдруг Лёня взял меня под руку и сказал, как будто мы только вчера расстались: «Пойдём покажу кое-что». И показал картину «Возвращение Эммануила Канта». Там был огромный карандаш на синем фоне. Больше ничего. Мы походили по выставке, вышли. На лавочке сидел Ганя с коляской (в ней был Максим), мы с Лёней и Ниной шли до выхода. Это была последняя встреча, так как после 1958 года я старалась ни с кем не видеться по понятным причинам.
У меня есть сильное подозрение, что драматург и сценарист И.Г.Ольшанский (его фильм «Дом, в котором я живу» получил первое место на конкурсе) – это и есть Лёня, но я с ним об этом не говорила, постеснялась. Однако видела ряд его спектаклей, телефильмов (в соавторстве с Ниной Рудневой, его женой). Несколько лет тому назад в газете прочитала объявление о смерти Нины.
Мне иногда очень хочется узнать его телефон и адрес и встретиться с ним, но не решаюсь. Вряд ли он вспомнит меня и узнает, да и зачем ему это? Он старик, а я тем более. Он кем-то стал, а я – да что говорить. Я не стала профессором, как Витя Панков и Вася Кулешов, и даже доцентом, как Лида Кузнецова (она читала лекции по истории русского языка в Заочном институте, где я училась в 1961—63 годах, сдавала ей экзамен!) или Ляля Василенко. Не стала начальником музея Советской Армии, как Коля Немиров, генерал в отставке (он мне «по блату» прислал на сбор дружины шесть знамен из музея со знаменосцами – вот был эффект!). Не стала литературоведом и критиком, как Лёня Кондратович и даже преподавателем в Университете им. Патриса Лумумбы, как Геля Пшонская. Профессия моя непрестижная, а мои «строчки» не накопили мне и рубля. У меня нет «связей», «знакомств» – словом, никто из моих сокурсников в своих мемуарах меня никак не вспомнит так, как я их сейчас вспоминаю.
Ещё о друзьях
18.2.83
Ездила в Боровск, купила для Бимки 3 кило рыбы, хлеб и т. п. Уплатила за электричество – пока стоимость