Жены и дочери. Элизабет Гаскелл
Читать онлайн книгу.
что-нибудь и похуже. Я начинаю думать, что она никогда не добьется успеха в качестве учительницы, хотя почему так происходит, не представляю. Она ведь необычайно красивая женщина для своего возраста, и то, что она долго жила в нашей семье, а вы так часто держали ее подле себя, должно было пойти ей на пользу. В общем, миледи, что вы скажете насчет Гибсона? Он как раз в том возрасте, что нужно… вдовец… да и живет недалеко от Тауэрз.
– Я только что сказала вам, что не занимаюсь сводничеством, милорд. Полагаю, нам лучше ехать по старой дороге, люди в тамошних гостиницах знают, кто мы такие.
И они заговорили о делах насущных, не имеющих отношения к миссис Киркпатрик и ее перспективам, академическим или матримониальным.
Глава 9. Вдовец и вдова
Миссис Киркпатрик была счастлива принять приглашение леди Камнор. Оно было именно тем, на что она надеялась, но чего не смела ожидать, поскольку полагала, что благородное семейство на некоторое время прочно обосновалось в Лондоне. А для нее Тауэрз оставался самым приятным и роскошным домом, в котором она мечтала провести отпуск. И хотя миссис Киркпатрик была не из тех, кто строит далеко идущие планы или заглядывает вперед, она вполне отдавала себе отчет в том, как поднимется ее авторитет в глазах очень многих достойных людей, если у нее будет возможность заявить, что она останавливалась у «дорогой леди Камнор» в Тауэрз. И она с волнительной радостью стала готовиться к тому, чтобы присоединиться к миледи 17-го числа. Гардероб ее не требовал, впрочем, особых забот, а даже если бы и так, то у бедной леди не нашлось бы на это денег. Она была очень красива и изящна, что позволяло ей выглядеть весьма недурно даже в поношенных платьях. К тому же, скорее следуя своему врожденному вкусу, а не испытывая какие-либо глубокие чувства, Клэр выбирала нежные тона – лиловые и серые, – зная, что при добавлении некоторого количества черного она вполне обеспечит себе пристойный вид во время второго периода траура. Предполагалось, что платье в этом стиле, которое очень ей шло, она носит в память о мистере Киркпатрике, однако на самом деле она предпочитала его потому, что оно имело аристократичный вид и не требовало особых затрат. Ее роскошные волосы имели тот золотистый оттенок, который почти никогда не сменяется сединой, а потому, осознавая их красоту (и отчасти оттого, что стирка капоров – удовольствие не из дешевых), она предпочитала ходить с непокрытой головой. Цвет ее лица был того яркого тона, какой часто бывает у рыжеволосых, и единственный урон, который понесла ее кожа, состоял в том, что из матово-нежной она превратилась в блестящую, почти не меняясь с эмоциями, отражавшимися на ее лице. Она больше не краснела, хотя в возрасте восемнадцати лет очень гордилась своим внезапным румянцем. Глаза у нее были мягкими, большими и небесно-голубыми; в них не таилось какого-либо особенного выражения или тени, что, пожалуй, объяснялось льняным цветом ее ресниц. Фигурка ее несколько округлилась и стала полнее, чем в молодости, но движения оставались такими же мягкими и волнообразными, как и прежде. В целом она выглядела намного