20 сентября, среда, 11 час. 00 мин.

      Белозерцев по-прежнему продолжал пребывать в состоянии растерянности, он никак не мог собрать себя воедино – в голове звенело, в висках плескалась боль, из пальцев выпадали бумажки, руки дрожали, колени тоже – он никогда не думал, что человек может оказаться таким слабым, быстро разрушающимся. Он ощущал, что разваливается буквально на глазах, организм его, который он считал крепким, вечным, на деле оказался изношенным, усталым, дырявым – вон внутри как все сипит, посвистывает, еще немного – дырка образуется и в сердце. И там будет свистеть. Белозерцев посмотрел на свои трясущиеся руки.

      Перед глазами у него вновь побежала вертикальная строчка, рассекла пространство сверху донизу, от потолка до пола, он сдавил ладонями виски, стараясь избавиться от этой назойливой строчки, но не тут-то было. Белозерцев шумно вздохнул, согнулся, как когда-то в детстве в ожидании наказания, и затих.

      Кто сейчас может его выручить, какой дурак даст ему деньги? А если и даст, то под такие оглушающие проценты, что Белозерцеву потом не то чтобы масло – хлеб не на что будет купить. Причем друзья его, с которыми он ходит в баню, разыгрывает дружеские партии в бильярд, толкает носом кильку в бассейне, первые же и постараются разорить. И будут рады лишней возможности обогатиться.

      Плохо его дело, раз этот лысый хрюкающий Зверев сказал, что надо собирать «зеленые» да выкупать сына у налетчиков, – и раз уж Зверев сложил лапки, будто заяц перед роковым выстрелом из ружья, то плохо дело не только Белозерцева – всей России. И будем жить мы ныне по одному закону – закону малины: Белозерцев неверяще покрутил головой: глядишь, скоро «вор в законе» станет председателем Совета Федерации, а заслуженный пахан, прошедший все северные лагеря; сядет на место Черномырдина. Неужели мы к этому пришли? М-да, за что боролись, на то и напоролись.

      Второй звонок к Звереву разрушил все иллюзии, которые у него еще оставались, – Зверев открытым текстом сказал: собирай деньги! А это – все, это значит, что несколько лет работы пущены псу под хвост.

      Зазвонил «панасоник» – звук у этого аппарата мелодичный, приятный, он всегда нравился Белозерцеву, но сейчас мелодичный звонок подействовал, как удар зубной боли, разломивший голову пополам.

      – Ну что, арбуз, – услышал он в телефонную трубку грубый железный голос, – придется все-таки порезать твоего отпрыска, чтобы ты впредь не сходил с тротуара. Сразу видно, арбуз, что тропу в зоне ты никогда не мерял ногами, не знаешь, что такое шаг влево, шаг вправо… Жаль, арбуз! Ну что, получил совет? Милицейский начальник тебе все правильно сказал – набивай торбу деньгами американского производства, иначе… Ты понял, что будет иначе? Делаю второе предупреждение, арбуз – ты совершил две ошибки. Третьего предупреждения не будет. Понял?

      В следующую секунду в трубке раздался маслянистый пистолетный