Цветы умрут, им суждено

      Осыпаться лоскутным снегом,

      И не исправить эту быль,

      Не превратить желаньем в небыль.

      Дарить себя другим на радость —

      Цветная жизнь, почти что слабость.

      В июньской предрассветной мгле

      Пион, опавший на столе…

      Какая вяжущая сладость

      Открылась натюрмортно мне.

      Туча серокрылая

      Солнце закрыла…

      Небо нахмурилось,

      Будто ссутулилось,

      Ветром вздохнуло,

      Точно взмахнула

      Серая туча крылом…

      Мало-помалу

      Дождик устало

      С неба струится,

      Видно, не спится,

      Точно неймется,

      Вот он и льется

      Ночью и днем…

      Дрожа слезинкой, у стены

      Пылает яхонтом лампада,

      Шарманщик-ветер заунывно

      Поет «Разлуку» виновато.

      На паперти, стуча клюкой,

      В платке, давно сокрывшем стыд,

      С пустой коробкой жестяной

      Старуха жалкая стоит.

      Сарай увяз в кустах сирени,

      Как бот, наткнувшийся на мель.

      Кресты щепой в погостной сени

      Торчат, склоняясь набекрень.

      Церковный сторож, что знаток,

      Следит за петушиным танцем

      И теребит в руках венок,

      Как флердоранж из померанца.

      Встречал я у поэтов о тумане:

      Белёс он и похож на молоко,

      А я туман назвал бы позаранью,

      А можно проще – водяным дымком.

      Быть может, где-то в синей небылице,

      Где струи вод смертельно холодны,

      Он появляется на свет

      из брызг искристых

      Для воплощенья

      чьей-то призрачной мечты.

      Скажу так о деревне русской:

      Напоминает птичий двор.

      Избенки курами толкутся,

      Поодаль церковь петухом

      Гарцует на пригорке важно,

      Колодец гусаком кричит,

      Сарай набился до отвала

      И кривобокой уткой спит,

      Цыплята – мелкие строенья,

      Разбросанные вдоль реки.

      И недострой, что есть, томится,

      Как кот, объевшийся ухи.

      Август… Ливень дело знает —

      Настоящий каплепад,

      Лужи