Рычаги. Ад бесконечной рефлексии. Юрий Алексеевич Колесников
Читать онлайн книгу.
еще глубже. – Ты пьешь из моей кружки периодически и не вымываешь ее потом! Я часто это замечаю, просто ты уже достал меня. Я не хочу этого терпеть! Я тебя не хочу терпеть!
– Тамара! – рявкнул я, – какого хера ты на меня орешь? Чихать я хотел на твою кружку! Я даже к столу твоему не подхожу!
Тамара встала, быстро выбежала на середину офиса и заорала еще громче:
– Где отчет за неделю? Где, я тебя спрашиваю? Не пьет он! Да ты ничего не помнишь! Ты конченный алкоголик и ты не контролируешь свои состояния! Я удивлена, что ты вообще меня видишь сейчас. Мне знаешь что? Знаешь? Мне вчера подруга рассказывала, что видела, как ты лез через забор в парке с бутылкой вина в кармане. О чем ты вообще говоришь! О какой нахрен памяти!? О каком приличии?
Если вам вменяют в два раза больше того, что вы совершили, то у вас почти нет шансов на оправдание, в этом случае надейтесь только на мнение присяжных заседателей. Мои присяжные целиком и полностью были против меня.
Я наконец-то нашел сигареты и стал натягивать куртку, чтобы спуститься вниз, на воздух, туда, где запрещено курить, но есть хотя бы шанс, что тебя не оштрафуют за эти короткие пять минут. Тамара с выпученными глазами стояла посреди офиса и смотрела на меня. Я заметил, как она два раза презрительно опускала глаза на уровень моей задницы.
«Несправедливо» – думал я, – «Отчет я положил Тамаре на стол еще вчера, просто она не заметила, а через забор я лез совершенно трезвый, я только собирался напиться в тот момент. Я не виноват в том, что короткий, всегда существовавший путь к моему дому преградили забором. И что это за подруги Тамары, которые знают меня? Видимо, она всем обо мне рассказывает, как об инопланетянине»
Все остальные и даже Дима, слушали наш спор, опустив глаза. Когда никто не встревает в ваш спор – знайте: спор удался. Только в плохую драку лезет третий.
– Куда ты идешь!? – спросила Тамара.
– Курить, а когда я вернусь, я нассу в твою кружку – сказал я и вышел.
На улице было тепло и приятно. Дым от сигареты вился в воздухе и утопал в прозрачном небе. Я думал о том, что этот вредный сигаретный дым, на самом деле не может никому навредить по-настоящему. Мы живем в мире, где нет объективных опасностей, и их приходится придумывать самим.
Я боюсь – значит, я существую.
Когда я вернулся, все сосредоточенно работали и молчали. Через час Альбина с Тамарой стали, весело хохоча, обсуждать новую диету. Дима включил смешные видео про сноубордистов.
Я писал плохие стихи тайком, так, чтобы никто не заметил. В нашем обществе непринято писать стихи. Поэзия обесценилась. Сборники стихов не продаются и потому они не выгодны издателям. Удивить собеседника стихотворным столбцом невозможно в виду отсутствия у собеседника навыка понимания языка стихотворения. Как, например, Дима может понять прелесть строчки из Мандельштама, например эти:
Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма,
За смолу кругового терпенья, за совестный