Сеть Индры. Сеть Индры, Мистерия о Геракле, рассказы, стихи. Максим Александров
Читать онлайн книгу.
промок, но на душе почему-то было хорошо.
Из дождя высверкнули фары, рядом притормозил Фольксваген.
– Слушай, брат, где тут мэрия?
А потом другой голос:
– Стой! Здорово, майор! Панкиси помнишь? Масох помнишь? Узнаёшь?
– Узнаю. Здорово, Гоги! – ответил Стоянов, выхватывая пистолет. Потом что-то вспыхнуло перед глазами, и наступила темнота.
* * *
Спустя пятнадцать минут на перекрёстке нарисовались из темноты две фигуры.
– У него нет плана! Он его не забирал! – с тоской в голосе сообщила тощая фигура, закончив обшаривать тело. Тёмный силуэт его собеседнка не пошевелился.
– Ты, эта, не паникуй, найдём. Недалеко где-то.
Глава 4. Серый дом
Фрагмент 7
Время приближалось к полудню. Странник не спешил. Ветер вздымал пыль и лепил из жара причудливые завесы, и в его порывах и затишьях мир колебался огромным зелёным маятником где-то между Божественной литургией и летаргией.
Странник, облечённый в линялую джинсу, взирал сурово, словно имел к травке и трясогузкам одному ему ведомые счёты и был твёрдо намерен взыскать проценты. Его рыжеватая борода слегка курчавилась, за спиной был рюкзак, в руках сучковатая палка, которой он поигрывал как дубиной.
Взгляд его уже несколько минут был прикован к горизонту, где над холмом громоздились, подминая друг друга, белые туши облаков. В этой картине было и впрямь что-то тревожное и, пожалуй, даже завораживающее, словно слоистые серебрящиеся амёбы то почковались, то заглатывали друг друга в тёмно-синем аквариуме неба.
Вдруг новый порыв смешал все картинки, и то ли прихотью ветра, то ли под неотрывным взглядом странника облака сложились гармошкой и слиплись в подобие громадного снежного кома неприлично правильной формы. Несколько мгновений он висел, словно перебирая возможности трансформаций, и вдруг осклабился на полнеба чудовищным черепом, готовым пожрать и холм, и странника, и полуразрушенные коровники, и дом, с балкона которого наблюдал за безмолвными трансформациями ещё один молчаливый свидетель.
Вперив единственный глаз в небеса, щетинистый старик то взмахивал руками, то начинал бормотать как помешанный: «Знак, знак! Родился он, детушки, родился! Мало времечка-то осталось, мало!»
Потом, тяжело опираясь на костыль, он вошел в полутёмную занавешенную комнату и, раздвинув в дальнем углу весёленькие шторки, взметнул в воздух клубы многомесячной пыли. Смахнув тряпочкой паутину со старинных бронзовых часов, старик трясущейся рукой нащупал висевший на груди под жилетом ключик и, вставив в скважину, с видимым усилием стал заводить часы. Проснувшись от вековой дрёмы, механизм задрожал, стукнул один раз, другой, закачал маятником и пошёл, застучал, всё ускоряя бег, наполнив комнату призрачной жизнью, словно придав смысл и полинялым в жёлтых пятнах обоям и разностильной, будто собранной на московских свалках мебели. И эхом завибрировали в такт часам блёклые небеса:
Время спешит
Время спешит
Время спешит
Сверим часы
Сверим часы
Сверим часы
Время