И молока последнюю награду

      пьёт зверь прозрачный,

      видимый не сразу,

      припавший к сосцам неба,

      к винограду —

      пока щенок весёлый и незрячий

      гоняет тьму в себе,

      как бабочку, психею —

      и ждёт во мне, когда я онемею.

      И пение собачие, как льдина,

      меня сопровождает в берегах,

      в которых спит язык неотвратимый,

      как молоко или последний страх.

      Что ж, мой щенок,

      сопровождай нас в вечность,

      которая иголка февраля

      во времени красивой колыбели,

      чтоб вычерпать из смерти, как вода

      в себя теперь исчерпывает небо,

      зверей прозрачных и щенков своих

      и за руку ведёт, и молоко психеи,

      как бабочка, в губах у них дрожит.

      – 1-

      И ты в числе безымянном

      живёшь, как в люмьеровской будке,

      где слова орех, в камень вросший,

      размотан на стены и сутки

      припавшего, будто ребёнок,

      совсем безымянного света,

      в чьей мгле сотворенья лежишь ты,

      а речью ещё не одета.

      Не прах и не прочерк – светильник

      в механике глаза беспечной —

      ты видишь, как слово и имя

      тебя начинают с предплечий,

      и свет поднимается выше

      природы своей непонятной,

      над угольной крошкой и глыбой,

      где спят слепота и котята.

      Но ты ли разлом мой, Иона,

      что тело моё из деталей

      как мир, соберёт и не дрогнет,

      как будка в сеанса начале?

      – 2-

      В ките из кожи, снега и любви —

      лежит прозрачный камень-лабиринт

      чтоб говорить то свистом, то по Брайлю,

      немую речь используя, как бинт.

      Кит – это лунка, испытанье эха

      от камня, что проглочен будто тьма —

      так расширяется до голоса монетка,

      когда достигнет своей жизни дна

      так свет продет был сквозь его дыханье,

      как человек чрез голоса свои,

      и выдохнул вокруг себя пространство,

      чтобы внутри его теперь поплыть.

      Он нам отсюда камень вдруг напомнит,

      и осветит круги, как лабиринт

      внутри его иссиня-белой кожи,

      что, как вода, намотана на винт.

      – 3-

      [Иона в утробе]

      Изображения размытое пятно,

      что созревает там, где колос пасти

      становится