Пасынок звёзд. Мир на верёвке. Анатолий Геннадьевич Белов-Пошехонский
Читать онлайн книгу.
за нас с тобою, влачат свой тяжеленный крест,
Смирясь с проклятою судьбою, не сберегая тёплых мест.
За что же так они страдают? Чтоб нас бумажкой одарить!
Нас их забота согревает, нам надо их благодарить!
Ведь будь ты даже первоклашка,
Запомни, выучи навек,
Что без бумажки ты – букашка,
А вот с бумажкой – Человек!
Один в поле воин…
Я просыпаюсь по горло в поту
От страха ночных боев.
Жадно из кружек пью «бормоту»,
Наполненных до краев.
Каждую ночь я мечусь, как в бреду,
Ввергнутый в этот ад.
Каждую ночь я в разведку иду,
Не зная, вернусь ли назад?
Падаю с криком в пропасть, ко дну.
Падать – это не грех!
Я по ночам ухожу на войну
И погибаю за всех…
Сводок в газетах вам не читать
Этих военных годин.
Вам по ночам даровано спать!
Я же – воюю один.
Я просыпаюсь по горло в крови…
Лучше б остался там.
Водку из кружки пью до зари,
Но, впрочем, зачем это вам?..
Окопный вальс
Вот уж солнце в небушке радуется, светится,
Покормлю я хлебушком перелётных птиц,
Что порхают вольные, жизнию довольные, —
Воробьи пугливые, парочка синиц.
Тишина над полюшком, но она обманчива.
Тяжела ты, долюшка, у солдата – так.
На рассвете дышится, лес вдали колышется,
А за лесом прячется ненавистный враг.
Не скупясь припасами, били в нас фугасами
День да ночь – умаялись, спят они пока.
Покормлю я вольных птиц – воробьишек да синиц,
Любят птички вольные хлебец из пайка.
Из-за леса дальнего, из овражка крайнего,
Из окопа тайного – с самого конца
Прилетела меткая птичка неприметная
Выпить моей кровушки, лита из свинца…
Вдруг и солнце в небушке тучами закрылося…
Разлетелся хлебушек, когда я упал.
Враг коварный, каверзный, над бедою радостный,
Мне судьбой назначенный, сторожил – не спал.
Я упал на травушку – зелену муравушку,
Три минутки с хвостиком оставалось жить.
И пришла нежданная мысль такая странная:
Кто же без меня теперь будет птиц кормить?..
Парафраз
Он кричал, когда пьяный хирург рвал остатки обломанных пальцев,
Он кричал так, что взгляд отводили от отчаянья санитарки…
А ему грезилось, что он поёт в красном мареве огненных протуберанцев,
И до боли рвёт струны своей старой шестиструнной гитарки…
Переосмысление
Николаю Гольцову
Забыл про нас Бог – спасти уж не мог,
И ангел устал нас хранить…
А руки мои – по локоть в крови,
И рвётся последняя нить…
В атаках война испита до дна,
Остался