Островерхие ели рассвета,

      Стог и мост в побережье зари.

      Так кончалось бездумное лето

      И никто не сказал: «Посмотри!

      Неизбежно проснуться от страха

      И себя, весь свой путь повторить.

      Краткий миг пробужденья – плаха,

      Приговора не отменить!»

      Но качалась в окне вагонном,

      Убежавшая от суда,

      В ободочке зари зеленом

      Сумасшедшенькая звезда.

      Хмурит бровь – Екатерина.

      Улыбнется – Катя.

      От Иркутска до Ишима,

      Как лимон от мандарина,

      Как панбархат от поплина,

      Масло как от маргарина

      Отличаются в единой

      Ивановой Кате

      Две улыбки, две усмешки,

      Тем – скорлупки, тем – орешки.

      Черный локон, карий взгляд –

      Видит око – тем и рад.

      Ревновать этот город мне ли,

      Если снова магнит дорог

      Память, бешеную Амнерис,

      Отволакивает на восток.

      Между нами – провал разлуки,

      Падать в нем – не увидишь дна.

      Возвращаются эхом звуки,

      Не вернется им тишина.

      То, что ставишь невольно на кон,

      Отправляясь в невольный путь,

      Просто мальчик. Он слаб, заплакан.

      Не забудь его, не забудь.

      Этот город. Чужое место.

      Эти толпы, дома и дни.

      Потерялась моя невеста

      Там, где ночью цветут огни.

      От сиреневой женщины и ее темных глаз

      Во всю стену – сияние. Только зачем же

      Вы волнуетесь вновь, и вопрос не погас

      В этой тихой улыбке, давно отлетевшей?

      Так стоять, как стоите, сцепив на груди

      Радость пальцев, рожденных для нынешней ночи,

      Так стоять и смотреть, не умея уйти,

      Уж не сможет никто и никто не захочет.

      Как будто год играли в жмурки

      И снова забрели в объятье.

      Свисают рукава тужурки,

      Накинутой на платье.

      И ты молчишь, когда, как прежде,

      «Люблю» невнятно повторяю.

      Я вновь нашел тебя, в надежде,

      Что скоро потеряю.

      Когда проходит ослепленье,

      То вспоминается некстати

      Щеки горячей ощущенье

      И двух объятий.

      Судьба над нами не смеется,

      Я нагадаю, дай мне руку,

      Что снова нам бродить придется

      По заколдованному кругу.