Пять ран Христовых. Юлия Викторовна Ли-Тутолмина
Читать онлайн книгу.
отделаться от любопытства, отчасти рожденного беспокойством, отчасти являющегося ее женским началом. Зачем так страстно он пытается уберечь ее, не выказав при этом и намека на проявление какого-либо естественного человеческого чувства – ни сострадания, ни симпатии, ни иного интереса? Он действовал, точно хорошо отлаженный механизм, точно исполнял команды, ни разу не сойдя с намеченной траектории и действуя строго по неведомой ей схеме. И за что же он зол на нее, откуда негодование, вырвавшееся наружу, едва ее нога ступила за черту табора?
Единственный раз в мыслях Мадлен зародилось желание испытать своего спутника на прочность. Потонувшая в водовороте любопытства и невесть откуда взявшегося азарта, воскресшая в ней дочь Евы ринулась на абордаж.
И потому, когда Гарсиласо протянул девушке оружие, та удивленно приподняла брови, с самым наиневиннейшим видом заявив, что впервые видит «такую штуку», в то время как, благодаря стараниям высокородной и неординарной воспитательницы, прекрасно обращалась с шомполом и метко била в цель. Избранницы мадам Монвилье раз в месяц получали урок обращения с оружием. Это тщательно скрывалось от глаз всего монастыря. Некий мастер клинка и пистолета в маске обучал девиц искусству стрельбы и фехтования, а следом девица расплачивалась за уроки.
Мадлен испытывала особое наслаждение, держа в руках заряженную машину для убийства. И каждый раз, когда она метилась в стену сарая, представляла, что попадает настоятельнице прямо между глаз.
Гарсиласо тотчас предложил девушке дать несколько уроков стрельбы. А Мадлен, изображая усердие, направляла всю свою наблюдательность на то, чтобы подметить, не изменится ли Гарсиласо в лице, когда они оба, притаившись в зарослях вереска, поджидали незадачливого фазана или стайку перепелок, когда она, вытянув вперед руку, брала прицел, или же, испачкавшись в порохе и закусив губу, с сосредоточенностью хирурга чистила ствол. Но сколько бы усилий не стоило ему держать себя в руках, это оставалось неведомым, ибо он был непрошибаем, словно придорожный камень. Оставшись после долгих экспериментов с неудовлетворенным любопытством, Мадлен бросила сии тщедушные попытки что-либо выяснить, и отдалась власти мерного путешествия.
И в тот вечер первым делом отправилась к реке, выбрав место, несомненно, весьма отдаленное от общей стоянки.
По обыкновению ничего не подозревая, Мадлен принялась раздеваться. С наслаждением расплела косу, что покоилась за спиной прижатая жилетом. И в одном лишь одеянии из длинных золотых кудряшек направилась к воде.
К концу лета стало заметно прохладней, вода не была так приятна, как раньше. Но девушка, сжав кулачки, медленно стала погружаться. Когда наконец прозрачная гладь скрыла ее всю до груди, она поплыла, почувствовав вместо холода обжигающий жар. И за ней, будто знамя, тянулось пелена светлых волос, похожих на пущенный нимфой лепесток лилии, подхваченный легким течением. Спустя пару минут нырнула и поплыла под водой,