Тебе девичий лик природой дан благою –

      Тебе, что с ранних пор владыкой стал моим,

      И нежный женский пыл, но незнакомый с тою

      Податливостью злой, что так присуща им,

      И боле страстный взор и менее лукавый,

      Златящий все, на что бывает устремлен;

      Но цвет лица – мужской, со всей своею славой,

      Опасный для мужей и милый для их жен.

      Ты б должен был, мой друг, быть женщиной наружно,

      Но злой природы власть, увы, тебе дала,

      Мой ненаглядный, то, что вовсе мне не нужно,

      И тем меж нами нить любви перервала.

      Но если создан ты для женского участья,

      То мне отдай любовь, а им – тревоги счастья.

      Я не похож на тех, чья Муза, возбуждаясь

      К святому творчеству живою красотой

      И в гордости своей самих небес касаясь,

      Красавицу свою равняет то с луной,

      То с солнцем золотым, то с чудными дарами,

      Лежащими в земле, в глубоких безднах вод,

      И, наконец, со всем, что вкруг нас и над нами

      В пространстве голубом сияет и живет.

      О, дайте мне в любви быть искренним – и верьте,

      Что милая моя прекрасней всех других,

      Рожденных женщиной; но как ее ни мерьте,

      Все ж будет потемней лампад тех золотых,

      Что блещут в небесах! Пускай другой добавит!

      Ведь я не продаю – чего ж ее мне славить?

      Мне зеркало не скажет, что я стар,

      Пока и ты, и юность тех же лет.

      Но чуть в тебе погаснет вешний жар,

      Я буду ждать, чтоб смерть затмила свет.

      Ведь блеск твоей небесной красоты –

      Лишь одеянье сердца моего.

      Оно в твоей, твое ж в моей груди,

      Так как ему быть старше твоего?

      Поэтому будь осторожен, милый,

      И в сердце сердце буду холить я

      Твое, ему все отдавая силы,

      Как холит няня слабое дитя.

      Не взять тебе его назад, оно

      Не с тем, чтобы отнять, мне отдано.

      Как на подмостках юный лицедей

      Внезапным страхом выбитый из роли, –

      Иль как не в меру пылкий нрав людей

      В избытке мощи непокорен воле, –

      Так в миг признанья забываю я

      Все правила любовного искусства,

      Подавленный, теряю все слова

      Под бременем восторженного чувства.

      Прими