Отправив своих мужчин в школу и на работу, приготовив два термоса с чаем и кофе, сделав бутерброды для себя и бригады, я поехала на улицу Московскую.

      К моему удивлению, в квартире был только один мастер.

      – Здравствуй, Миша! А что, у нас так тихо? Где остальные?– поинтересовалась я.

      – Добрый день, Ева! Двое уехали за окнами, а ещё двое вчера попали в ДТП, оба в больнице со сложными переломами обеих рук, – ответил Миша, – но вы не переживайте, я нашёл им хорошую замену.

      – Да вы что?! Какой кошмар! Сильно разбились? – ужаснулась я.

      – Да в том то и дело, что не сильно! Треснула только рамка номерного знака сзади, но у них, у двоих, руки сломаны. И при том так, что операции делали, спицы вставляли. Ума не приложу, как они так сломались! – недоумевал Миша и пояснил. – Вчера позвонили с завода, два окна готовы, вот они и поехали за ними. Сегодня хотел их уже установить. А тут такое! С окнами втроём мы справимся, а завтра ещё два парня выйдут, и тогда уже займёмся стенами.

      – Да уж! Странно, как они так! – сказала я. – Если им, что то надо будет, скажи обязательно. И завтра фрукты привезу, отвезёте им в больницу?

      – Ева, да не беспокойтесь! Мы все им сами привезём, у нас бригада хорошая, много лет уже работаем и своих в беде не бросаем.

      – Не сомневаюсь, Миш, но все-таки жалко мальчишек. Хоть какое то внимание от нас. Пойдём пить кофе, пока окна везут, – улыбнулась я и пошла на кухню.

      Несмотря на ободранный вид и пустоту, квартира мне очень нравилась. В грязные старые окна струился солнечный свет, лёгкий ветерок трепал, висящий над окном, обрывок тусклых обоев, солнечные зайчики скользили по серому бетону потолка, в открытое окно долетал шелест весенних листьев и запах цветущих груш. Все это создавало, какой-то таинственный уют и на душе было тепло и радостно. Мысленно я ликовала своему удачному выбору, думая: “И никакие бабуси не помешают мне быть счастливой в моей любимой квартирке!”

      На кухне из мебели остались только стол со стульями, старые бабушкины шкафы сняли и под ними оказались оштукатуренные стены, испещрённые причудливыми царапинами, в целом они создавали бессмысленный рисунок, как будто кто-то, только в, ему одному, ведомом порядке, чиркал ключом или гвоздём по стенам. Заметив мой изучающий взгляд, Миша сказал:

      – Вот тоже разглядывали с пацанами эти иероглифы, так и не поняли, откуда они. Шкафы самые обычные, с задней стороны обычная ровная фанера, измазанная штукатуркой, царапаться там нечему. Даже наклейка заводская осталась на одном шкафу, 1983 год. Скорее всего, как заехали, после постройки дома, в 1991 году, сразу и повесили, перед этим исцарапав все стены. Чудные люди!

      – Ну, бабуся-то точно чудная! – улыбнулась я. – То обои ей поклей, то баночки верни, то бояться кого-то советует!

      – А что вы с ней общаетесь? Знакомая ваша? – удивился Миша.

      – Да