Вебер сидел в зале, слушал, как играли Карл с Гейнцем, чувствует себя плохо, и думает только о том, чтобы о нем не вспомнили. Как бы дослушать и понезаметнее смыться. Можно ему помочь. Тряхнуло его сильно, удар пришёлся в грудь, у него там и так неспокойно, но если бы этот удар пришелся в грудь Абелю, Гейнц мог бы собой гордиться до конца жизни, одним махом Абеля наповал, он о таком и не мечтал.

      – Фенрих, – шёпотом позвал Абель.

      Вебер с нескрываемой радостью пробрался к двери, пытается показать, как он легко и непринуждённо это делает, и боится раскашляться на весь зал. Выскользнул за дверь, скорее замыкая за собою обе двери, и зашелся кашлем. Абель усадил Вебера, дал отдышаться.

      – Зачем ты туда пришёл, Вебер? Убери руки, безмозглый…

      Абель рассматривал грудную клетку, ушиб, конечно, сильный.

      – Ты меня спас сегодня.

      – Сказал бы Гейнцу, что тебе плохо, он бы не тронул тебя.

      – Не успел бы. Ляг и лежи. Я скажу им, чтоб от тебя отстали.

      – Вы опять с Гейнцем сцепитесь.

      – Мне некогда, Вебер, правда, некогда.

      – Ну, так и не возись со мной.

      – На глупости нет времени, а на тебя есть.

      – С Анной-Марией за ручку гулять и обниматься у тебя время есть? Ты сам разозлил Гейнца.

      – Я шёл с ней за руку, и что в этом особенного? Приобнял за плечи – она замерзла, мы долго гуляли. Гейнц тоже и ходит с ней за руку, я себе ничего лишнего не позволял.

      – Гейнц её брат, а тебя не поймешь, ты все время сам себе и всем противоречишь, то нет времени, то долго гулял. На прогулки тебе времени не хватает?

      – На прогулки особенно. Рудольф, мы с ней друзья, не ищите подтекстов.

      Вебер без указаний стянул гимнастёрку, разглядывая внешний разлитой кровоподтёк на груди.

      – Просто синяк, Абель, он мне ничего не сломал.

      – Как ни странно. Если бы на твоём месте был я, грудина бы у меня была фрагментом грудного отдела позвоночника, встала бы между лопаток, а ты легкий, просто улетел. Я сейчас уеду, если Аланд будет меня спрашивать, скажешь, что я в морге.

      – Опять на всю ночь к своим трупам? А завтра свалишься. Аланда долго нет, он что, стал всерьёз оперировать? Он вроде бы не занимался этим никогда.

      Абель сдержанно улыбнулся.

      – Мало ли какие у него дела, приедет.

      Абель понимал одно: Вебера в свою основную работу он пока не возьмёт. Заикнёшься о ней – метнётся с готовностью, как под руку Гейнца, не думая о последствиях. О последствиях нужно думать