Особо веселых заберет будочник. Дмитрий Александрович Тардаскин
Читать онлайн книгу.
Это… ты что-о-о! Да не приведи, Господь!
– Кони… Им воля нужна. Безволие – духота. – Ударцев почернел лицом. – Впрочем, касательно звезд…
В ослепительной паузе ничего лучше, нежели уставиться в оконный проем, оба не выдумали. Долго молчали. Слушали рокот коридорной суеты. За окном мелькнули габариты 02, 03. Быстро. Оперативно и ненужно. Где-то постукивало, отскрыпывало половицами, разламывалось на созвучия. Квадрат окна веял спокойствием. Почувствовали.
– Я тоже хотел в окно, – выбросил общую мысль Головин. – Не смог. Открываю, мурашки по коже. Страшно. Высоко.
Ударцев приложил ладонь к стеклу. Оно ответило прохладой и тоже почернело.
– Касательно звезд…
Пространство сжималось и разжималось, пульсировало, набирая в себя фантомный звук прерывистого дыхания. Голоса становились глуше, стали искажаться.
– Куда нам? – безразлично Ударцев.
– Вон девятка напротив, там где баба на балконе стоит. Оксанка Ляпишева. На той неделе газ открыла на кухне, легла и… Туда.
Они чуть подались вперед и оказались на улице.
В комнату заглянула бабья голова и истошно разодрала квартиру криком, увидев висельника.
Яга
Яга жрала Ванюшу. Удалось-таки кровожадной людоедке подкараулить несчастного сорванца в чащобе. Оглушила метлой по головенке, сунула в ступу и, стремглав, в избушку. Натерла солью, пряностями… Изжарила. Сидела и жрала.
Вокруг стола суетился котейка. Хвост его дружелюбно вертели нервные тики. Ждал костей. Возможно, иные кошаки и не жрут кость. Кот Яги жрал. Все.
В углу избушки умиротворенно мудрствовала змея, коей не было дела до столь кровожадных трапез. Она питалась иначе: долго выползывала жертву, волка или кабана, затем яростно-быстро заглатывала целиком. Копошиться с кулинарией ей было не с руки. Не было у нее рук.
Самой нейтральной представительницей избушки являлась сова. Она редко возмущала общественность сигналами собственного звучания, и вовсе не подавала признаков жизнедеятельности. Оттого, никто в избушке даже не догадывался, что с ними живет еще и сова.
Яга жрала смачно: уж слишком много крови попортил ей этот вечно болтающийся по лесу выродок. Ванюша шатался по дремучему и жрал все подряд. Дошатался. Дошарохался. Тупые барские отпрыски доставались старухе, как правило, легко. Этот же был из крестьянской семьи, а значит бедный на одежонку и богатый на изворотливость. Долго водил он Ягу за нос, но прокололся. Вернее, проткнулся: наступил на волчий капкан.
Яга была уже очень стара, и в ее памяти многое ушло в небытие. Рот ее постоянно извлекал на свет совершенно невнятные бормотания, свисты и хрипы. Членораздельно говорить старухе было не под силу, не о чем, да и не с кем. Котейка знал лишь пять сильно матерных оборота, которым научился у Ивана-Дурака: Яга жрала его пьяного и живьем. Матерился Дурак до последнего.
Как прошло ее детство, молодость, зрелость Яга не помнила. Были ли у нее дети, мужья, какие – либо до проникновения родственные связи –