Вся история Фролова, советского вампира. Александр Семёнович Слепаков
Читать онлайн книгу.
не цыган, – только и сказал мужчина.
– Слава Богу, хоть это выяснили. Я о тебе знаю только, что ты не цыган.
– Ты не бойся. – продолжал мужчина – Я тебе плохого ничего не сделаю. Я не хочу. Я научился. Тебе же не плохо после меня?
– Плохо, – улыбнулась она, – мне хорошо с тобой, после тебя плохо и хорошо только опять с тобой.
– Я не про это спрашивал, – сказал мужчина, – Ну ладно. А этот твой друг, который вино пьет и руками размахивает, ему не плохо?
– А он тут причем? – удивилась Иевлева. – Ты же мужчинами не интересуешься, надеюсь?
– Это не то, что ты подумала. Но… он хорошо себя чувствует?
– Он алкоголик, – объяснила Иевлева. – Выдающийся поэт. Но тебе не соперник. Ты вообще вне конкурса.
– Конечно, – согласился он.
– Ну от скромности ты не умрешь, – улыбнулась Иевлева.
– Да, конечно не умру. Но это не то, что ты думаешь.
– А что?
– Если хочешь узнать обо мне, посмотри у него на левой руке на запястье и на левой ноге, на щиколотке…
– И что же я увижу? – спросила Иевлева.
Но вместо ответа она увидела его взгляд, и почему-то испугалась, и от этого испуга ее накрыла такая волна, что когда он вошел в нее, она опять чуть не потеряла сознание, и после этого опять провалилась в сон. И проснулась на своей кровати в общежитии. И стала думать, а не сходит ли она всё-таки с ума. Она даже не знала, как его зовут.
Глава 36. Осмотр тела поэта
Утром первым делом она осмотрела указанные места на теле поэта. Поэт не возражал, он привык к заботе о себе дам разного возраста, так как сам о себе заботиться он не то не мог, не то не хотел. Он подчинялся, делал то, что ему говорили, не сопротивлялся, пока ему давали выпить. Женщины же, влюбленные в его поэзию, в выпивке не отказывали. Они были реалистками, понимая что хронического алкоголика лишать выпивки жестоко, а, главное, бессмысленно. Тем более, что он в пьяном состоянии только впадал в транс и читал стихи. А стихи его были очень красивые, и сам он был ничего из себя мужчина. Вполне очень даже. И заботиться о нем было делом естественным, так как стихи его, конечно же, никто не печатал, они были «безыдейные», жить ему было негде, и городская интеллигенция фактически содержала его, как общую собственность. И в первую очередь занимались этим дамы, потому, что они умнее и добрее. И беспомощность будит в них материнский инстинкт.
Случалось ему, конечно, время от времени попадать к какой-нибудь из них в кровать. Но это были отдельно взятые эпизоды. Как-то я не помню, чтобы был у кого-то с ним продолжительный роман. Он же, будучи поэтом, любил всех женщин, или, так сказать, женщину вообще. К тому же, если он доходил до уровня сильного опьянения, а много для этого не требовалось, он становился трудным собеседником, так как заплетающимся языком переходил к теме своей гениальности и уже исключительно этой темы придерживался.
Он был абсолютно убеждён, что со временем ему в городе поставят памятник. Может, и стоит когда-нибудь это сделать. Поставить памятник. Так на нем и написать: «Александр Брунько, поэт.