Вся история Фролова, советского вампира. Александр Семёнович Слепаков
Читать онлайн книгу.
а пастух сидел в холодке под деревом у лесополосы, стреноженная лошадь стояла рядом, пощипывая стерню. Потом пошла бахча, арбузы.
Поля уходили от дороги ровными аккуратными полосами, довольно далеко, примерно на километр. По краям их шли оросительные каналы из бетона, приподнятые над землей. Между полями – грунтовые дороги, чтобы автотранспорт мог подъехать к месту уборки.
Вот показалась хибара из досок, здесь жили корейцы. Они арендовали у совхоза поле, выращивали на нем лук и продавали на базаре. Эти корейцы были, по идее, мелкобуржуазной стихией. Но хибара из досок и сами корейцы, спины которых были хорошо видны на поле, плохо ассоциировались у подполковника со словом «буржуазия».
Подполковник был за границей и даже два раза. Но не на Западе, а в Азии и Африке. И корейцев, скорее, можно было отнести к тому, что он видел там во время своих поездок, а не к буржуазии, которую по советским рисункам подполковник представлял себе упитанной, с животиком, обязательно в цилиндре. Цилиндр символизировал чуждость буржуазии советским людям. Действительно, представить себе советского человека в цилиндре было совершенно невозможно. И большинство советских людей рождались и умирали, так и не увидев цилиндра нигде, кроме как в кино или в театре. Раньше, еще до революции, в цилиндрах ходила образованная прослойка. Но советская власть в числе всего прочего ликвидировала и эту, обидную для простых людей, деталь. И теперь невозможно было представить себе, например, парторга в цилиндре.
Кстати, чего от него так чесноком несет, интересно. Ведь не еврей же он! А сам подполковник? Как бы он выглядел в эполетах? Поджарый подполковник, бегающий по утрам с солдатами на зарядке вполне в эполетах выглядел бы нормально. «Очень даже ничего, – подумал подполковник, – но хер с ними, и так сойдет».
Несильное опьянение от водки, выпитой в директорском кабинете, проходило, подполковник вспомнил эти разговоры про вампира, удивился, как он мог хотя бы на минуту думать об этом, ну не то, чтобы серьезно… но вообще воспринимать иначе, чем абсолютный бред. Все эти подробности уже не выглядели убедительно, хорошо, что у участкового отобрали пистолет. Человек с такими мыслями пистолет носить не должен. Хотя странно всё это. Участковый не выглядит как человек, допившийся до ручки. То, что он описывает, конечно, сильно на него действует, но он не напуган.
Подполковник знал, как выглядит страх. Страх вызывает подавленность, отсутствие воли к действию. Ничего этого у участкового не заметно. Он вообще нормальный вроде бы мужик. Его в тюрьму надо посадить за то, что он солдата ранил. Но идея посадить участкового в тюрьму по непонятной для самого подполковника причине не вызывала у него энтузиазма.
Вот парторг напуган, это чувствуется. И это тоже странно. Он же первый должен такие разговоры пресекать. А он их сам начинает. А ведь он идеологический работник.
И подполковник, и директор совхоза, да, кстати, и участковый состояли в Коммунистической партии Советского Cоюза. Но мы не идеологи, – думал подполковник, – для нас это что-то вроде дополнительной