Где-то бродит ни Зверь, ни Птица,

      Сон не йдёт, и скучна молва.

      Ах, не можется, не сидится:

      Где-то мама моя жива.

      Где-то, где-то в лесах далёких,

      Инок странствует одинок —

      Это мальчик мой синеокий,

      Мой единственный,

      Мой сынок.

      Выйду из дому, встречу Инока —

      Прочь берёзы листвяный стон!

      Здравствуй, деточка!

      Здравствуй, сыночка!

      Осень. Ветер.

      Осенний сон…

      Погладь мои крылья,

      Любимый,

      Мой Ангел,

      Мой Ветер Лесной.

      Чужое проносится мимо

      Горючими клочьями дыма

      Сорочьей, синичьей весной.

      Расплавленным

      Золотом лужи,

      Луна и цветок фонаря.

      Всё в мире

      Забыло о стуже,

      Весенней заботой горя.

      Но где-то

      В зелёном засилье,

      В берёзовой глубине,

      Найди меня, милый.

      Погладь

      Серебристые крылья

      Мне.

      В дыму заката

      Солнце тонет,

      И остывает алый день.

      В далёком колокольном звоне

      Луны серебряная тень

      Летит в простор хрустальной ночи

      И зависает налету.

      А толстый кот всё когти точит,

      Залётной ночью спать не хочет.

      И шорох слышен за версту.

      В лесу пустом тропинкой лисьей

      В каком-то запредельном сне

      Идёшь, мой милый. Шорох листьев

      Твои шаги несёт ко мне.

      И я иду на этот шелест.

      Дороги нет, как наяву.

      Перебирает злато Велес,

      Кидает под ноги листву.

      Начнётся утро жёлтой вьюгой,

      Злым говором дождливых струй.

      И мы найдём с тобой друг друга.

      Да что ты, милый,

      Не горюй!

      Радость моя,

      Ты летай надо мной в облаках —

      Где-то в далёких, далёких,

      Но близких веках.

      Там наш июль.

      Он не станет уже ноябрём.

      Там никогда не расстанемся

      И не умрём.

      Держат тебя

      эфемерные крылья Любви.

      Где же ты

      В солнечных травных цветущих веках?

      Позови!

      Эхо взлетит

      И откликнется в сердце, звеня.

      Ты позови, мой любимый,

      Окликни меня!

      Янтарным ожерельем осень

      Лежит внутри светящегося дня.

      В неделе дней не семь, а восемь,

      Одиннадцать, двенадцать —

      для меня.

      Когда-то мне цыганка нагадала,

      Что злой потерей будет этот год.

      И только эхо златом запоздалым —

      Листом берёзы в ноги упадёт.

      В один