Дорогая пропажа. Сергей Алексеевич Минский
Читать онлайн книгу.
зародившееся в подсознании, еще не до конца осознанное, испортило кровь, несущую эту информацию наверх – в мозг. Появилось жжение в ямочке между ключиц. Мысль, уравновесившая инстинктивно пришедшую смутную догадку, поразила. Нет, не прошла обида. «Господи! Все, все, все! Не думать больше!» Наташа словно сорвалась с места в карьер, заторопилась: надо еще приготовить ужин… а зачем? Позвонить Полине? А о чем говорить? Вроде обо всем уже поговорили. Почитать что-нибудь… давно книгу в руки не брала, – она усмехнулась, уловив бессмысленность спонтанно возникшего откровения.
Уже дома, лежа в постели и незаметно каждый раз возвращаясь к моментам прошлого, поняла окончательно – нет, не ушла обида. Притупилась с годами, да, но при мысли о возможной встрече с Пашей стала оживать. В полуночной тишине яснее и четче проступало придвинувшееся вплотную минувшее, которое, казалось, давно осталось там, где ему и положено быть, которое давно отпустило. «Вот как? – подумала удивленно, – меняются обстоятельства, и все возвращается? Ну и как тебе такое будущее? Как оставить пережитое там, если – вот оно – тут как тут?» Картины последних перед расставанием встреч, пробиваясь из памяти и сменяя одна другую, стали оживлять горечь унижения и тоску бессмысленности жизни, навалившихся тогда от невозможности изменить изматывающее психику течение жизни, от ощущения почти детской беспомощности.
Несколько раз перед тем, как уйти, сознание Наташи ныряло в волшебную пограничную зону, перемежая сон и явь, но снова и снова возвращалось. И, наконец, прозрачная, словно сквозь сеточку матрицы, темнота, как показалось, поглотила восприятие реальности.
– Пашенька! – кричала она через огромную, окаймленную белоствольными березами разноцветную поляну, благоухающую яркими полевыми цветами, – Я люблю тебя! Па-а-ша-а!
Неестественно ослепительный солнечный свет, нестерпимо отражавшийся от почти без разводов белых стволов, от молодой, еще с клеевиной, светло-светло-зеленой листвы, от белого, чуть с розовинкой, чуть ниже колена подола сарафана, заставлял щуриться. Сквозь ресницы она видела – Паша не слышит ее. Побежала в его сторону, размахивая руками, и продолжая звать. Но вдруг заметила, что поляна, как ее беговая дорожка, проскальзывает под ногами, и она быстро-быстро перебирая ногами все же остается на месте. Пришло легкое недоумение: так ведь не может быть. Взглянула в сторону любимого и удивилась еще больше. Поляна странным образом удлинялась, растягивалась, и крошечный Пашечка становился все меньше и меньше, пока, наконец, не превратился в точку и не исчез совсем.
За легкостью недоумения пришла тяжесть отчаяния. И Наташа снова закричала, стала звать любимого… и проснулась, уловив при пробуждении свой пораженный страхом и отчаянием утробный голос. Скорее, звериный вой, чем непроизвольный вскрик напуганного человека. От этих доходящих до корней волос обертонов сердце заколотилось еще сильней, заставив окончательно отступить остатки сна.
Еще