Дорогая пропажа. Сергей Алексеевич Минский
Читать онлайн книгу.
есть.
– А-а, секреты мои профессиональные выведать хочешь. Хочешь в следующем выпуске быть абсолютным лидером? Ну-ну…
– Не смешно, – Павел взял ее за локоть, сокращая дистанцию общения.
– И ты тоже… – Вероника вопросительно посмотрела на него. Во взгляде сквозила вся накопившаяся горечь последнего отрезка ее жизни. На глазах появились слезы.
«Кажется, я попал вовремя, – засомневался Павел, – Только мне истерики не хватало». Он вдруг понял, что ее мысли, на которых она сосредоточена последнее время, наконец, дошли до предела. Что его несанкционированное вторжение в личное пространство Вероники оказалось последней возможной каплей, за которой последует переход количества в иное качество. Тем более, что планерку сегодня проводил Николай Николаевич. И он успел поговорить с ней после того, как закончил.
– Вероника! Приди в себя! – одернул он ее резко, машинально стараясь предотвратить истерику и показывая при этом серьезность намерения, – У меня к тебе деловое предложение, – нарочито эмоционально выделил он предпоследнее слово.
– А-а, деловое? – с сарказмом проговорила она сквозь проступившие и еле, видимо, сдерживаемые слезы, доставая салфетку и осторожно промакивая ею под глазами, – Ну-ну, давай, реки… – она и впрямь успокоилась, и даже дежурно попыталась улыбнуться ему. Но попытка так и осталась попыткой.
– Пошли! На улице.
Они спустились по боковой, на случай пожара лестнице со второго этажа, вышли на задний двор, закрытый старым растрескавшимся асфальтом, усеянный желтой в подпалинах листвой клена, и по одной из старых, еще тоже асфальтированных по старинке дорожек направились в сторону небольшого сквера, уютного в любое время года – даже зимой. Пошли по уже окультуренной новым временем аллее сквера, выложенной серой бетонной, в кирпичик плиткой, как и там – во дворе – забросанной растопыренными пятернями кленовых листьев. Вероника молчала. Молчал и Павел, поглядывал на нее мельком, стараясь не вызвать нового негатива. Ему было жалко эту хрупкую девушку со следами глубокой печали на лице, подчеркнутой покрасневшими белками глаз и шмыгающим иногда и тоже покрасневшим носом. «Сволочь! – вдруг подумал зло, – Так девчонку достал. А, вроде, и придраться-то не к чему. Все – шито-крыто». И, словно боясь, что его кто-то остановит, выпалил:
– Я предлагаю нашим благодетелям козу сделать.
– Думанский… у тебя с головой-то все в порядке? – остановившись, Вероника удивленно посмотрела на него, – Какую козу? Ты это что, по поводу Ник Ника?
– Нет! – он словно оправдывался, – Ты все неправильно поняла. Мне плевать на него, хотя и это сыграло свою роль, – Павел посмотрел ей в глаза.
– Ну-ну? Я тебя слушаю, Думанский. Продолжай, – она на мгновение опустила ресницы, но тут же их вздернула, словно боялась, что он ее неправильно поймет.
А он вдруг замолчал, соображая, с чего начать.
– Ну, что же ты? Сказал «а», говори и «б»…
– Сколько