– Дядя, позвольте поговорить с вами, – сказал Фассин, когда общая встреча закончилась.

      Он надеялся переговорить со Словиусом до начала совещания, но дядюшка прибыл вместе с Верпичем, и вид у него при этом был энергичный и воодушевленный, тогда как Верпич казался взволнованным и обеспокоенным.

      Словиус кивнул мажордому и Олми. Через несколько секунд Фассин и его дядюшка остались в кабинете один на один.

      – Да, племянник?

      – Когда вы сегодня утром спрашивали меня о моей последней экспедиции, пока загружалась представительская проекция…

      – Что мне было об этом известно?

      – Да, именно это я и хотел спросить.

      – Я сам получил простой, хотя и в высшей степени закодированный сигнал с техкорабля, сообщавший о загрузке проекции. Этот сигнал имел форму личного послания от первого инженера корабля, моего старого приятеля. Он – кускунде; много веков назад у меня была курсовая работа по их физическим и языковым особенностям. И хотя в послании ничего такого не говорилось, у меня создалось впечатление, что это каким-то образом связано с результатами твоей последней экспедиции.

      – Понятно.

      – Твоя представительская проекция не сообщила ничего, что могло бы подтвердить это?

      – Ничего. – Фассин помолчал. – Дядя, у меня неприятности?

      Словиус вздохнул:

      – Если позволишь мне выразить предположение, я бы сказал, что напрямую никакие неприятности тебе не грозят. Однако должен признать, у меня есть отчетливое и тревожное чувство, что в действие приведены очень большие, очень громоздкие, очень важные колеса механизма управления. А на пути этой машины, как учат нас уроки истории, лучше не стоять. Даже не имея в виду ничего дурного, она и не заметит, как – в лучшем случае – сведет на нет смысл жизни отдельной личности.

      – В лучшем случае?

      – В лучшем. А в худшем – отдельные жизни перемалываются и становятся смазкой для этих колес. Тебя удовлетворяет мое объяснение?

      – Ну… можно сказать и так.

      – Что ж, тогда надо признать, что мы оба одинаково пребываем во мраке. – Словиус осмотрел перстень, надетый на один из его коротеньких пальцев. – А во мраке лучше всего спать. Предлагаю и тебе.