.
Читать онлайн книгу.
У него никак не укладывалось в голове, как турок добровольно может сдать свой паспорт. Он не просто не хотел это принять, но еще и решил продемонстрировать нам свою ярость из-за совершающегося на его глазах бесстыдства. «Подождите здесь», – бросил он грубо и указал на места в коридоре, куда мы послушно уселись.
Другие люди в очереди заходили в кабинет этого сотрудника и один за другим улаживали свои дела. Из раза в раз одна и та же процедура: выкрикивали чье-то имя, тот, кого вызывали, вскакивал со стула, отправлялся в соответствующий кабинет и через некоторое время покидал его, направляясь домой. Но фамилию Озил все не называли. Посетителей, которые пришли намного позже, приняли до нас. Через час с лишним терпение отца лопнуло, он быстро пошел к двери и ворвался в кабинет. «Когда же наша очередь? Нас уже давно должны были бы принять», – возмущался он. Но тщетно. В его глазах мы были лишь просителями с бесстыжими намерениями. «Ваша очередь тогда, когда я скажу», – отозвался сотрудник консульства.
Прошел еще час или два, ощущение времени в подобном месте абсолютно теряется, турецкий чиновник вышел из своего кабинета в пальто и запер за собой дверь.
«Эй, что все это значит? – сердито спросил отец. – А как же мы?»
«Приходите завтра. Сегодня у меня не было возможности».
Ситуацию не изменило и то, что мы громко возмущались по поводу такого произвола. Мне не позволили сдать паспорт, и, ничего не добившись, мы отправились в обратный путь из Мюнстера в Гельзенкирхен, расположенный в 80 километрах.
На следующий день мы снова встретились с чиновниками из генерального консульства. Мы ждали целую вечность. Но вот отец взял меня за руку, распахнул дверь в кабинет и закричал: «Мы уйдем из вашего кабинета, только когда вы примите паспорт у моего сына!»
Это было громко. Даже оглушительно. Мой отец отстаивал свое право на то, чтобы с ним обращались на равных основаниях, как с другими посетителями. «А другие приходят сюда не за тем, чтобы сдать свои турецкие паспорта», – огрызнулся чиновник.
Он воспринял наше решение чрезвычайно близко к сердцу. Хотя его это совершенно не касалось. Он обрушил на нас поток несправедливых обвинений. Так, например, он упрекал нас в том, что у нас нет «ни капли гордости» и что мы якобы не любим Родину. Тот, кто решает покинуть турецкое общество, становится предателем. Какой же бред! Но в конце концов мы добились своего.
На этом, казалось, вопрос был решен. В сентябре 2006 года в возрасте семнадцати лет десяти месяцев и двадцати одного дня я принял участие в первом в своей жизни международном матче за молодежную команду U19. За ним последовали еще десять матчей, после чего Дитер Айльтс пригласил меня на отбор в молодежную команду U21. И пусть по правилам ФИФА участник сборной одной страны на юниорских чемпионатах еще не считается «определившимся», тема выбора сборной была для меня закрыта, чего, впрочем, нельзя было сказать об окружающих.
Все вокруг вдруг стали разрывать меня на части. В одночасье объявились люди, считавшие,