Журналисты провели опрос среди немцев и турок. Разумеется, среди них нашли людей, которые открыто презирали меня из-за моего выбора. «Он турок, а не немец. С чего бы ему гордиться Германией?» – недоумевали одни. Другие отмечали, что я не «турок в полном смысле этого слова». До чего же абсурдными были эти нападки.

      Тогда обсуждение быстро вышло за рамки самой игры и трех очков. Предметом стал даже цвет моих бутс. Одна газета задалась вопросом, имели ли символическое значение выбранные мной цвета – преимущественно красный и немного белого, хотел ли я таким образом продемонстрировать турецким болельщикам свою причастность к стране, несмотря на принятое решение играть в немецкой сборной. Ничего подобного я не хотел. Да я надел тогда чуть ли не первые попавшиеся бутсы. И совершенно не задумывался, что в них можно было бы зашифровать некое послание, это было бы уже слишком.

      Общественность же, напротив, невероятно много размышляла. Кристоф Кнеер из газеты «Süddeutsche Zeitung» выразил нечто вроде озабоченности в связи с этой шумихой, которая наверняка меня тяготит, и выдал следующее: «Тема оказалась настолько актуальна, что вскоре кто-то наверняка спросит у Филиппа Лама, почему он решил играть за Германию»[4].

      До того, чтобы спросили Филиппа Лама, дело, конечно же, не дошло. Но, как ни странно, он внес свою лепту в ходе того нашумевшего матча. На 79-й минуте он с ходу отдал мне бесподобный пас. Почти не встретив сопротивления, я сам собой оказался у ворот Волкана Демиреля. После моего удара низом с левой мяч пролетел у него между ног. И вот счет 2:0 в пользу Германии. Но я предпочел не показывать свою радость. Ибо, еще раз цитируя Назан Эккес, «внутренне я как с немцами, так и с турками».

      Сразу после игры я залез в душ. А затем отправился немного подлечиться. Во время матча я ощутил легкое покалывание в бедре. Поэтому я выловил в раздевалке нашего физиотерапевта и попросил его помочь размять мне мышцы. Массажные койки были установлены в отдельном помещении Олимпийского стадиона в Берлине, поэтому мне было невдомёк, что тем временем происходит в раздевалке. Я увидел это, только когда пришлёпал назад в тапочках и с оголенным торсом.

      Посреди нашей раздевалки стояла канцлер Ангела Меркель. Около нее – официальный представитель правительства Германии Штеффен