Под сенью исполинов. Никита Калинин
Читать онлайн книгу.
бродят тени: серые, безликие. Такие же, как она, кому путь в цветную жизнь заказан. Они не видят её, порой даже проходят насквозь, оставляя внутри потрескивающий иней. От таких «встреч» раз за разом становится всё холодней, и она начинает уклоняться, чтобы не умереть от их холода.
Песок хрустит. Тени идут. Жизнь струится из-за чужих штор. Всё течёт своим чередом. Как и всегда.
Вдруг её позвали. Звука, кроме хруста песка, тут не существовало. Она просто поняла, что её зовут. По имени. Она повернулась и пошла, лавируя между источающими холод тенями. Она шла, не отдавая отчёта куда идёт. Шла и смотрела только под ноги. На песок. Серый, как и всё вокруг.
Её позвали вновь и она обернулась. Перед ней теперь стоял парень: крупные черты лица раскрашены жизнью, неестественно синие глаза смотрят прямо на неё. На нём сержантский китель ВДВ – эти лычки и прилежно расправленную бело-голубую тельняшку из-под широкого отворота ей не забыть никогда.
От него веяло теплом. От него веяло уютом и спокойствием. Мужской силой.
Десантник протянул ей руку – могучая ладонь смотрела вверх. В ответ она протянула свою. От соприкосновения тепло стало медленно наполнять её тело, постепенно насыщая красками. Тут же откуда-то издалека стали проявляться звуки. Он улыбался и держал её за руку.
Звуки нарастали и вскоре превратились в какофонию, из которой невозможно что-то вычленить, расслышать и понять.
И внезапно всё прекратилось.
Взрыв смёл все, точно сорвавшийся с привязи ураган – жёлтые слабые листья с засыпающих на зиму деревьев. Парень смотрел ей в глаза и беззвучно кричал; его жизненные краски блёкли и стекались к руке, сжимавшей её руку.
Он упал и рассыпался вдруг на тысячи маленьких галек или же больших песчинок.
А рука, совсем недавно дарившая тепло и защищённость, осталась у неё в руке. Из неё текла невероятно красная кровь; она быстро холодела и серела, и почему-то становилась всё тяжелей и тяжелей, а вскоре сделалась попросту неподъёмной… И девушка отпустила её.
Удар об землю, и снова россыпь песка. И ничего. И – серость…
НОЧЬ
С отбоем свет белых спиралей по потолку ослаб. Угловатые же гробины квантовых приёмников монотонно гудели, ничуть не изменив тональности. Минут десять как тут завершилась работа – лишнее демонтировали и убрали в пустующий склад.
Последним капсульный отсек покинул Истукан. Павлов слышал его прозвище. Но знал, что так его называть не стоит. От историй, рассказанных работниками ЦУПа в дымных беседках да подсобках, иной раз вставали дыбом волосы.
Перед тем как выйти, Буров долго осматривал поверхности двух капсул. Иногда подходил к третьей, в которой вообще никто в этот раз не пробуждался, и будто бы что-то сверял.
Роберт провёл большой ладонью по гладкому неровному черепу. Повернулся, насколько позволило скошенное зрение, в профиль, затем другой стороной. Небольшое зеркальце на телескопической ножке, обнаруженное им здесь же, в нише, беспристрастно отражало все