Анти-Ницше. Малкольм Булл
Читать онлайн книгу.
счете вопрос демографии и социологии, даже биологии. Если, как утверждает Ницше, всегда можно рассмотреть «сумасбродства метафизики, в особенности ее ответы на вопрос о ценности бытия, как симптомы определенных телесных состояний»[94], тогда они всегда будут предполагать возможность «перевести человека обратно на язык природы», описать его в том виде, в каком он существует теперь:
с неустрашимым взором Эдипа и залепленными ушами Одиссея, глухой ко всем приманкам старых метафизиков-птицеловов, которые слишком долго напевали ему: «ты больше! ты выше! ты иного происхождения!»[95].
Этот проект Ницше разделяет с Марксом, а locus classicus концепции общества, в котором человек переводится обратно в природу, можно найти у Маркса в «Экономическо-философских рукописях 1844 года». В них Маркс трактует коммунизм как «полное <…> возвращение человека к самому себе как к человеку общественному, то есть человечному», который, признавая то, что «Человеческая сущность природы существует только для общественного человека» представляет «подлинное разрешение противоречия между человеком и природой»[96].
При восстановлении общественного бытия человека устраняются все те вещи, которые являются всего лишь продуктами отчуждения. По этой причине Маркс заявляет, что коммунизм – это главная и конечная позиция в истории отрицания. Коммунизм представляет позитивное в форме «отрицания отрицания»[97]. В категориях экономики это означает, что капиталистическая частная собственность была «первым отрицанием индивидуальной частной собственности», а коммунистическое отрицание капиталистической частной собственности – это отрицание отрицания[98]. Поскольку присущее атеизму отрицание религии считалось аналогичным коммунистическому отрицанию частной собственности[99], оно тоже было отрицанием отрицания. Соответственно, не только атеизм, но также анархизм и нигилизм можно считать отрицаниями отрицания: «Религия, семья, государство, право, мораль, наука, искусство и т. д. суть лишь особые виды производства и подчиняются его всеобщему закону. Поэтому положительное упразднение частной собственности, как присвоение человеческой жизни, есть положительное упразднение всякого отчуждения, то есть возвращение человека из религии, семьи, государства и т. д. к своему человеческому, то есть общественному бытию»[100].
Однако этот аргумент никогда не распространяли на филистерство, а потому искусства долгое время занимали привилегированную позицию в марксистской теории. Маркс и Энгельс предполагали, что «Во всяком случае при коммунистической организации общества отпадает подчинение художника местной и национальной ограниченности <…>, а также замыкание художника в рамках какого-нибудь определенного искусства», но не думали об исчезновении всякой художественной деятельности. Священник и политик могут исчезнуть, однако
ВН. С. 318.
ПТСДЗ. С. 158.
Там же. С. 127.
Там же. С. 117.