Прежде я не раз бывала в доме родителей Шона по адресу Дикин-стрит, 99. В последний раз я приезжала сюда одна. Шон к тому времени уже уехал в Китай, но хотел, чтобы я приехала в гости, пусть и в его отсутствие. Он говорил, что ему нравится мысль, что люди, которые больше всего для него значат, собрались вместе на другой стороне света. Так что, в очередной раз оказавшись проездом в Мельбурне, я поехала к ним на ужин.

      У нас с его отцом Китом была общая любовь к морепродуктам, особенно сырым устрицам, и нам нравилось знакомить друг друга с редкими винами. Я всегда привозила с собой от одной до трех бутылок с острова Кенгуру, потому что, хоть местные виноделы все строили и строили планы развивать экспорт, каждый сезон местные выпивали весь запас досуха. В тот вечер мы сравнивали Admiral’s Reserve с Porky Flat Shiraz, прежде чем перейти к Dudley’s Shearing Shed Red.

      Это было австралийской осенью. Когда я снова появилась на Дикин-стрит – и снова одна, – зима была в разгаре.

      Перед похоронами весь дом как будто замер. Словно само время застряло где-то между Таиландом и Мельбурном. Его отец никак не мог назначить час церковной панихиды, потому что мы не знали, когда нам отдадут тело Шона. Я прибыла в Австралию вместе с гробом на седьмой день после его смерти, а на десятый была заказана панихида.

      Я жила в семье Шона, и мы вместе считали часы до момента, когда он будет похоронен.

      Я помогала Киту выбрать музыку для панихиды: Beatles, Бен Харпер, Дэвид Грэй и Crowded House. Друзья Шона приносили бутылки с виски и калуа, и мы посреди дня пили виски с колой и водку.

      Я сидела вместе с его старшими братьями, Майклом и Кевином, на заднем дворе у плавательного бассейна. Их глаза были того же оттенка, что и недвижная голубая вода, того же оттенка, что у Шона. В жиденьком зимнем солнечном свете мы складывали и составляли в стопки памятные открытки, которые распечатал его отец.

      «С любовью в память о Шоне Патрике Брайане Рейлли, рожденном 26 октября 1976 г. и умершем 9 августа 2002 г. Ему было 25 лет. Да упокоится с миром».

      Я складывала открытку за открыткой – фото на лицевой странице напротив стихотворения на обороте:

      и представляла, как Шон со стоном закатывает глаза и высмеивает эту элегию: «Не хотите ли черного хлебушка ко всей этой патоке, Мисс?»

      Конечно, Шон никогда не сказал бы такого своим родителям. Он родился вскоре после того, как двухлетнему Кевину поставили диагноз – лейкемия. Младенческих фотографий почти не было, поскольку