7

      Мёртвые. Христианам и иудеям: много ли правды в библии? Стоит библии верить? Коль она вымысел – тщетны веры и упования и нас минет жизнь вечная. Или библии верить частью? мерить рассудком, чтобы понять, где истины, а где вздор косных предков, грезивших глупости? Лейбниц думал: вера от разума, – да ведь он столь капризный, этот вот разум, много чего найдёт недостойного самого себя. И получится, что, коль в библии враки, лжива культура, коей тщеславимся. Ведь культура от врак – двусмысленна. Или всё, что в ней скверного, – от врак библии? что хорошего – то от истинных непреложных зёрен?

      С этих позиций разум не примет факт, что рай был. Изучен район Евфрата, скажет нам разум, рая не найдено. Трою, скажет, нашли, Шумер нашли, рая нет. Религии вознесли рай в небо, так как постигли, что он отсутствует. Вздорна мысль, что, когда человек съел с древа познания зла с добром, – умер, разум добавит. Так что библейское: а «от древа познания зла с добром не вкушай, умрёшь», – байка, скажет нам разум. Верьте, мы живы, скажет нам разум. Глупо оспаривать, что у смерти есть признаки: неподвижность с распадом. Мы, скажет разум, с виду румяные, ходим, всячески мыслим. То есть мы больше, чем просто живы, скажет нам разум: наша жизнь, по сравнению с жизнью флоры и фауны, обладает сознанием. О, недаром изрёк Декарт: «мыслю – значит я есмь», – фундируя, что мышление в пользу качеству жизни. Мы, сознавая жизнь, есмь реальней, как бы в квадрате.

      Вот в чём твёрд разум, и не собьёшь его. Он брат логики, а её не обманешь. Коль сердце бьётся – логика выведет, что скорее ты жив, чем мёртв… Подчеркнём, что «скорее», как знак сомнения, появилось в глоссарии разума относительно только что, от открытий науки. Стало быть, разум будет твердить: мы живы, – вплоть что откажется рассуждать на тему.

      Но он забывчив. Кажется, века три назад Р. Декарт писал, что наличествуют, кто мыслит, – так судит логика. Вывод значил, что у природы отняли атрибутику жизни, вздумав, что она мёртвая. Чтó не мыслит, решил Декарт, то не есть. Он хотел сказать, что наличествует, лишь чтó мыслит. Дуб не наличествует (как птица, сходно и камень). Яркий мыслитель и гений разума заключил, что деревья и кошки и остальное – мёртво. Он решил, что природное лишено субъективности и в нём действуют лишь механика, что оно «протяжённость», а не живое. Мёртвое. Оттого, мол, природу можно драть люто. Звери не чувствуют. Так что если эмпирик сболтнёт спьяна, что природа жива-де, – всё это глупости. Эмпирический человек, – врач, слесарь или бетонщик, – просто невежда и не сравниться с мудрым философом, познающим мир. И действительно, философия ищет ключ всего. Я поверю Декарту, но не бетонщику. А Декарт вдруг обрёк мир на казнь, исключив человечество и, конечно же,