Столичные гости на период предстоящей церемонии буквально наводнили дома московской аристократии. Размах, с которым новый император собирался провести коронацию, мягко говоря, застал хозяев врасплох. Местные власти оказались в затруднительном положении, не зная, куда определить на постой то огромное количество полковых офицеров и солдат, которое привёз с собою Павел.

      Командный состав и высшие офицерские чины разместились по квартирам.

      Гвардейцев же, невзирая на их принадлежность различным полкам, поселили в старые московские казармы, где за много лет отсутствия жильцов, уже всё пришло в негодность. Крыша обветшала, стены осыпались. Чувствовалось по запаху, что некоторое время какой-то предприимчивый хозяин держал здесь коров.

      – Прелестно! – саркастично воскликнул Иван Щербатов, падая на соломенный матрац, – Хорошо в краю родном; пахнет сеном и г… ом!

      Чернышёв содрал с головы тесный парик, с которого тут же посыпалась облако пудры:

      – Тьфу! Какая гадость! – задохнулся Сашка, отплевываясь, и почесал свалявшиеся под париком волосы, – Эх! Сейчас бы баньку! С парком, да с веничком!

      – Что, Чернышёв, уже завшивел?! – тут же услышал он язвительное замечание проходящего мима гвардейца, в котором Сашка узнал ротмистра Кичигина (Тот теперь служил в Семёновском полку).

      – О! Гляди-ка, и этот здесь, – пренебрежительно прокомментировал Чернышёв, – Что? Великий князь Александр Павлович не похлопотал о более приличном месте для постоя своих «семёновских орлов»? – тут же отпустил он вслед ответную колкость.

      – Я гляжу, и Конная гвардия императора нынче не в чести? – окрысился Кичигин, – А, впрочем, тут самое и место липовым скороспелым ротмистрам.

      – Рад, что ты стал так самокритичен, – широко улыбнулся в ответ Сашка.

      В последующую минуту Кичигин рванулся вперёд и… бывших однополчан растащили гвардейцы, дабы те не успели в сердцах наброситься друг на друга.