У дома оставили крышу,

      К соседке свели ночевать

      Зазябнувших Машу и Гришу

      И стали сынка обряжать.

      Медлительно, важно, сурово

      Печальное дело велось:

      Не сказано лишнего слова,

      Наружу не выдано слез.

      Уснул, потрудившийся в поте!

      Уснул, поработав земле!

      Лежит, непричастный заботе,

      На белом сосновом столе,

      Лежит неподвижный, суровый,

      С горящей свечой в головах,

      В широкой рубахе холщовой

      И в липовых новых лаптях.

      Большие, с мозолями, руки,

      Подъявшие много труда,

      Красивое, чуждое муки

      Лицо – и до рук борода…

      Пока мертвеца обряжали,

      Не выдали словом тоски,

      И только глядеть избегали

      Друг другу в глаза бедняки,

      Но вот уже кончено дело,

      Нет нужды бороться с тоской,

      И что на душе накипело,

      Из уст полилося рекой.

      Не ветер гудит по ковыли,

      Не свадебный поезд гремит —

      Родные по Прокле завыли,

      По Прокле семья голосит:

      «Голубчик ты наш сизокрылый!

      Куда ты от нас улетел?

      Пригожеством, ростом и силой

      Ты ровни в селе не имел.

      Родителям был ты советник,

      Работничек в поле ты был,

      Гостям хлебосол и приветник,

      Жену и детей ты любил…

      Что ж мало гулял ты по свету?

      За что нас покинул, родной?

      Одумал ты думушку эту,

      Одумал с сырою землей —

      Одумал – а нам оставаться

      Велел во миру, сиротам,

      Не свежей водой умываться,

      Слезами горючими нам!

      Старуха помрет со кручины,

      Не жить и отцу твоему,

      Береза в лесу без вершины —

      Хозяйка без мужа в дому.

      Ее не жалеешь ты, бедной,

      Детей не жалеешь… Вставай!

      С полоски своей заповедной

      По лету сберешь урожай!

      Сплесни, ненаглядный, руками,

      Сокольим глазком посмотри,

      Тряхни шелковыми кудрями,

      Сахарны уста раствори!

      На радостях мы бы сварили

      И меду и браги хмельной,

      За стол бы тебя посадили —

      Покушай, желанный, родной!

      А сами напротив бы стали,

      Кормилец, надежа семьи!

      Очей бы с тебя не спускали,

      Ловили бы речи твои…»

      На эти рыданья и стоны

      Соседи валили гурьбой:

      Свечу положив у иконы,

      Творили земные поклоны

      И шли молчаливо домой.

      На смену входили другие,

      Но вот уж толпа разбрелась,

      Поужинать сели родные —

      Капуста