Матриум. Приветики, сестрицы!. Алекс Соловьев
Читать онлайн книгу.
крепится сфера. Стена в этом месте поднимается вверх на сотни метров, а тут ее край.
И вот, подхожу я к ограде, забираюсь на спящего робота-красильщика и… Омайгат! Это надо видеть своими глазами! С одной стороны стена, с другой – целый океан дикой природы: равнина, кругом – трава высоченная, по шею, а дальше – лес. Я, конечно, и так всегда была в курсе, что там, за стеной, и даже в окно видела краешек леса, но с моего этажа ничего толком не разобрать – стена мутная. И вообще, одно дело представлять или смотреть издали, а другое, когда вот так, прямо перед тобой. Фантастика!
Потом я постаралась все это добросовестно забыть, и у меня даже почти получилось. И все бы хорошо, если бы не этот злополучный вечер четвертого дня седьмой «л» -декады.
Итак, мной правили alcohol и йецерара, это они забрали у меня последние крохи ума, и меня снова потянуло туда – к деревьям, к кустам, к траве… Я решительно шагнула к лифту.
Слышали, чтобы кто-то делал что-нибудь сверх того, что отмечено в планоме? Ахах! – скажем, в хобби у вас записано «вязание крючком», а вы вместо того, чтобы вязать, собираете из бумаги парусники. Это было бы немного странно, правда? У меня в планоме написано: с двадцати ноль-ноль и до сна – прясть на прялке, – а я… ну, даже не знаю, как это назвать, сестрицы. Позже, когда меня тестировали, мне напомнили одно старинное словечко, и оно лучше всего подходит, чтобы объяснить мое неадекватное поведение в тот вечер. Не стану его лишний раз повторять, тем более, многим это слово ничего не скажет, ведь у нас в жизни все так продумано, что смысл в нем давно отпал.
В общем, иду, дрожу от возбуждения, странное такое состояние – аж задыхаюсь. Началось у меня помрачение какое-то. Я проникла уже знакомым путем к стене и вскарабкалась на нее, – мне повезло, что в одном месте стояла прислоненная железная ферма. Пришлось лезть по краю стены сколько-то там метров до первого дерева. Я вспотела, изодрала шорты, волосы выбились из-под берета и все падали на лицо, липли к щекам, а я лезу, пыхчу… Когда уже было близко к дереву, тут учуяла запах, – какой же он был острый, сестрицы, густой: что-то в нем было сладко-йецерарное, очень близкое тому моему желанию, которое меня, собственно, и влекло в темноту. И вот добралась до ветвей – в свете луны они походили на бугристые руки бучей – не таких как мы, а тех, прежних сильных и страшных самцов-мужланов, что никогда не собирались становиться Женщинами.
Я уже говорила, что поэтесса из меня никакая, а жаль, а то я бы вам постаралась передать то, что чувствовала. Уж больно охота изобразить вам все это в стихах, но чего не умею, того не умею.
Ну и вот, перелезла я, значит, по одной из ветвей к искривленному стволу и дважды при этом чуть не свалилась в траву. А кора была влажная и так пахла, что у меня снова началась эрекция.
А дальше я словно помешалась. Не помню, как оказалась внизу, – должно быть, все-таки грохнулась. Помню