Я готовилась ко дню, когда он даст мне отпор, поэтому делала все возможное, чтобы этот день не пришел. Нападение всегда было моей лучшей защитой.

      У Коула было поистине темное сердце. Он разговаривал на непонятном нам языке – шептал себе что-то под нос, рисовал странные знаки в своих тетрадках. Меня всегда завораживало это.

      Но я хотела, чтобы все и дальше продолжали считать его фриком.

      Когда Стоунэм ушел из нашей школы, я вновь обрела свободу и почувствовала облегчение.

      Я, правда, хотела стать лучше… Но произошло то, что отложило мои никчемные попытки по исправлению характера.

      А теперь я вижу его, и каждая клеточка моего тела трепещет под его хладнокровным взглядом.

      И лицо стало другим – более волевым, более жестоким. Шрам, который я считала безобразным, затянулся, и я почти не замечала его, бледнея под напором светло—турмалиновых глаз.

      Всем своим видом Коул показывал то, что раздавить меня не составит ему никакого труда.

      И я понятия не имела, как мне с ним бороться. Он знал обо мне то, что я пыталась скрыть от самой себя.

      То, что спрятала в самых тайных и глубоких уголках своей памяти.

      Чуть не взвыв от отчаяния и боли в ногах, я сняла туфли и пошла по асфальту босиком, радуясь, что на улице уже давно стемнело. Зачем я вообще пошла на эту глупую вечеринку? Возможно, так мне бы удалось избежать этой неприятной встречи.

      Но что-то мне подсказывало, что Коул выжидал специально. И пусть не здесь и не сейчас он нашел бы меня в любом случае, потому что его слова, его действия совсем не выглядели спонтанными.

      Он смотрел на меня так, будто жертва, за которой он гонялся много лет, наконец—то забралась в его капкан… Причем пришла туда добровольно.

      Мне внезапно почему-то захотелось как можно быстрее дойти до кампуса – после встречи с Коулом я больше нигде не чувствовала себя в безопасности. Резко обернувшись назад, я увидела перед собой пустую дорогу, хотя еще несколько секунд назад была уверена в том, что слышала чьи—то шаги.

      Я наблюдал за тобой.

      Попав на территорию университета, я вздохнула с облегчением, потому что здесь в любое время суток горели фонари, гуляли одинокие студенты, или же собирались небольшие группы.

      В то же время я очень боялась того, что увижу в своей комнате. Коул пообещал мне не самый приятный сюрприз, но я даже не догадывалась, что там может быть. От этого психа можно ожидать чего угодно.

      Раньше он был просто душевнобольным, к которому я испытывала странные чувства. И, уж точно, не была к нему равнодушна, как к большинству людей.

      Теперь же он был ненормальным, от которого невозможно было отвести глаз, и вызывал еще более смешанные чувства.

      Страх. Дрожь. Желание расцарапать его лицо, оставляя на скулах шрам за шрамом.

      – Он не посмеет меня шантажировать. Пусть найдет себе другую игрушку, – в пустоту