Я стал рассказывать дальше своё видение наших совместных дел, но Змитер меня перебил.

      – Меня жена выгнала, – буркнул Димитров и достал что-то из-под стола. Щелкнул крышкой, срывая пломбу, и глотнул прямо из горлышка. Водка. Меня передёрнуло.

      – Будешь? – спросил мой самый главный директор, кривясь и ставя бутылку на стол.

      – Не буду, Дима. Прости. Чуть выбрался вчера.

      – А, – сказал Димитров. – А я вот так и не выбрался. Вчера пришёл домой, а в двери верхний замок закрыт. От которого у меня ключа нет.

      – Строгая у тебя жена.

      – Специально врезали, – с каким-то мазохистским удовольствием произнес Димитров. – Чтобы я выбраться не смог, когда запой. Хорошо, пусть запои действительно не нужны, пусть замок…

      Жена действительно иногда просто не выпускала самого главного директора из дому. Я сначала не мог этого понять, потом смеялся, затем начала раздражать невозможность оперативно решить какие-то вопросы.

      – Но, чёрт побери, не домой же меня не впускать мы этот замок повесили!

      Димитров добавил много матом. Потом снова приложился к горлышку своей бутылки, и в этот момент вошла Веснина. Змитер, не отрываясь от горлышка, перевёл взгляд на Веснину, махнул ей рукой – «заходи», спокойно допил, сколько хотел, и поставил бутылку. Теперь уже, правда, под стол.

      Веснина не повела своей четко очерченной, «вразлет», бровью. Я поздоровался с ней. Она со мной. Мы приступил к своим делам.

      У Змитера же, похоже, сегодня никаких дел не было. Он ещё немного посидел, впитал и переварил. Потом Димитров заинтересовался порезом на полу:

      – Гляди ты! Только же постелили линолеум… новое всё… А уже порез.

      Он оглянулся на нас:

      – Никто не знает, чем бы тут..? – спросил директор издательского дома.

      – Иодом можно, – неожиданно предложила Веснина.

      – Или зелёнкой, – добавил я.

      Димитров пошевелил ногой линолеум и совершенно беззлобно сказал:

      – Юмор – это хорошо… – тут новая мысль пришла в его светлую голову, и глава концессии спросил:

      – А может, у кого трубка есть? – спросил Димитров. Сигарет он не курил, курил исключительно табак.

      – Как ни прискорбно, – ответил я.

      У Весниной трубки также не было.

      Змитер подумал и сказал:

      – А вот скажи мне, Саша.

      Учредитель концессии собрался с мыслями и продолжил.

      – Почему