Мультиверс. Литературный дневник. Опыты и пробы актуальной словесности. Евгений Ермолин
Читать онлайн книгу.
бунтарству.
Все более истерический лжепатриотизм записных, профессиональных ватников сегодня, между прочим, – показатель того, что механизм мимикрии не дает отдачи. Мифический путин ввел им «войска» «в мозх», а те на постое колобродят по полной… Как беспощадно сострила одна язвительная дама в почти аналогичной ситуации, «жаль, не 12».
Патриотизм
До 1917 сакральное царство с царем-помазанником – это сама по себе и есть н.и.
Правда, последние лет 80 к этому прибавляли еще и народа-богоносца, для более гармоничной картины.
Потом народ-богоносец истребил царя-помазанника с чадами и домочадцами, сбросил бремя богоносничества и зажил на свободе. Но недолго. И невесело.
Случилась сакрализация светлого будущего и его визуализации – вождя. Правда, последние 50 лет к этому добавляли еще и мифологему советского народа – да так упорно, что некоторые в нее уверовали тоже.
Вождей научились бросать с размаху оземь, хотя мумию одного все же оставили на развод. И зажили свободно. Но опять-таки недолго и несильно весело.
И после всего, подсчитав и прослезившись, утратив и сакральный миф царства, и ревизионистский эсхатологический миф светлого будущего, с исторического похмелья, должно быть, придумали еще одну н.и. – соитие начальников и подчиненных «против всех» – и назвали ее «патриотизм».
Юзефович
в «Зимней дороге» переводит Гражданскую войну в план исключительно личной этики. Хорошие люди попали в плохую историю. Это выход из истории, как она назначена в западной традиции, куда-то в сторону внеисторического буддизма.
Война Традиции и Утопии, поражение Традиции и победа Утопии, оказавшаяся пирровой, – это не лотерейный выбор будущего Асеевым и Несмеловым, о котором как-то рассказал писатель.
Козин и Бог
Cоветский Овидий с берегов Охотского моря, Козин умудрился именем всеми к тому времени забытого Аполлона Григорьева легитимировать довольно свободный дискурс о себе и Боге. От григорьевской «Цыганской венгерки» в песне на ее мотив не так уж много, если не считать совпадение чуть ли не самой популярной русской романтической темы, которая, кстати, почти иссякла у нас в последние десятилетия.
Где цыганский романс? Вянет пропадает. Где Сличенко? Последний раз видел его на смешном фото с Говорухиным, Якубовичем и нацлидером. А ведь были времена и голоса!
Сталианс
Сталинская архитектура всегда вызывала у меня неприятие и отторжение, я бы даже сказал – некое тошнотное чувство на грани эстетического ужаса. Причем везде, как если бы все сталинское строительство происходило в одном едином сталинском городе и несет на себе общую печать. Сталинская Москва в принципе ужасна. И все остальные анклавы сталинского города тоже.
Сталинская архитектура – это архитектура варваров, паразитирующих на культуре прошлого.