Введение в человечность. Алексей Владимирович Баев
Читать онлайн книгу.
какому-то шнырю Саша заказал целый комплект, включая диплом о высшем образовании. Единственное, что теперь подозрение вызывало, это неумение твоего покорного слуги писáть. Точнее, подпись-то свою я ставить на бумажках всяких научился, без этого никуда – ни зарплату получить, ни в партию вступить. Анкеты выдаваемые под разными предлогами домой уносил. Мол, подумать надо, как точнее заполнить. А там, как понимаешь, Натаха на подхвате.
Имя в паспорт поставили – Сервелант Николаевич Московский (по моему настоятельному требованию; Коля заставил имя изменить, а то – «Сервелат», сказал, звучит слишком уж колбасно), место рождения – город Йошкар-Ола Марийской АССР (все равно мало кто знает, где такой находится, поэтому врать о местных красотах родины можно все, что угодно), год рождения – 1946-й (как раз, получается, институт только закончил). А закончил я, Леша, не поверишь – Читинский государственный университет. Биолого-химический факультет, как ты, наверное, уже догадался.
Так и оказался я, Лешенька, в знакомой тебе уже лаборатории, только теперь на месте младшего научного сотрудника. Мне тогда о лучшем и мечтать не приходилось. Правда, чувствовал я, что совсем не мое это призвание – наукой заниматься. Творческий я человек. Мне б в кинорежиссеры. Или в торговлю, на худой конец. Лауреат премии Оскар, господин Московский! Звучит? А как тебе – заведующий универмагом, товарищ Московский?! Тоже неплохо, правда? Но я ведь не глупый. Понимал, что сперва надо к человеческому обществу привыкнуть, влиться в него, ассимилироваться. А лаборатория наша родная – самое то для такой ассимиляции, как говорится.
Личная жизнь тоже удачно складывалась. Мы с Наташей, как только я всему научился и на работу устроился (вакансию как раз в нашей же лаборатории открыли), ремонт в Колиной квартире сделали. Диван купили новый, шкаф книжный, шифоньер для одежды. Этакими бюргерами стали советскими. О свадьбе речи пока не было. Я-то что, против бы не возражал, но Наталья, похоже, перед барьером каким-то стояла. Помнила, видать, что колбасою еще меня знавала, вот и не торопилась с ответом на мои неоднократные предложения связать руки и сердце одной жизненной веревочкой. Я, Леша, особо тому факту не расстраивался, потому как держал в голове данное себе же обещание жениться на Марии Станиславовне из магазина. Помнишь, в начале рассказывал о женщине с нежными руками? Снилась она мне, чертовка этакая. Сколько времени прошло, а думать о ней я не переставал. Вот, думал, зараза знойная! Это ж надо так в душу запасть.
И убеждал я себя, Леша, что с Наташей мне хорошо, и уговаривал, что поженимся с нею – и все еще лучше будет, но сам в глубине души в такой сценарий не верил. Видимо, очеловечился совсем, врать себе самому научился.
Становилось мне, Алексей, с каждым днем все грустнее и грустнее. Чувствовал я, что что-то не то со мною происходит. Пока колбасой был, жизнь намного интереснее казалась – все меня любили, всем я интересен был, общались со мною с удовольствием. А теперь вдруг стал обычным. Таким, как все, понимаешь?