Введение в человечность. Алексей Владимирович Баев
Читать онлайн книгу.
но появилось тут одно неприятное обстоятельство…
– Что за неприятное обстоятельство? – спрашиваю, а сам понять пытаюсь, куда он клонит.
– А то, – отвечает, – что академику, директору нашему и Таниному отцу, через неделю семьдесят пять лет исполняется. Чуешь, откуда ветер дует?
– Нет, не чую пока.
– Ну, так почуешь сейчас. Вчера старику из министерства звонили, спрашивали, какой подарок к знаменательному событию тот получить желает. А на прощание добавили недвусмысленно, что неплохо было бы в целях экономии бюджета совместить празднование юбилея с присвоением многоуважаемому академику звания персонального пенсионера союзного значения.
– И что? – понять не могу.
– Да то, – огрызнулся и аж по столу кулаком мой Коля треснул в раздражении, – что старика на пенсию отправляют, нового директора нам ставят. Угадай теперь, кого?
Тут-то, Леша, до меня дошло. И так страшно стало, что мурашки по позвоночнику к самому кобчику стремглав понеслись. Но уточнить-то надо, поэтому отвечаю, но вопросительно:
– Тычкова? – а самому уж вовсе нехорошо стало.
– Тычкова… Сгоняй, Змей, еще за бутылкой. Только тихо, чтоб Танька не слышала.
Вот такие дела, Леша. Я уж про Деда Мороза злобного и знать забыл, а тут – вот он, красноносый, откуда вылез. Прям, адским пылающим веником пониже спины. Неприятность грандиозная, но, может, мимо пронесет? Ведь институтом-то командовать кандидата наук кто поставит? Надо Коле намекнуть, может он не знает? Хотя…
Шел я в магазин и думал – верно говорят, что беда не приходит одна. Я-то совета пришел просить, как в ситуации моей лучше поступить, а тут события вон как складываются. Не до меня сейчас Коле, не до меня. Тычков – гадина злопамятная. Он Чудову не простит, что тот его место занял, когда его, алкаша дрянного, в психушку с оркестром прямо с работы препроводили. Эх, пронесло бы параллельным курсом…
Бутылку я взял, вернулся в квартиру. Прохожу на кухню, а там нет никого. Сидел минут пятнадцать в одиночестве. Думал, может Николай нужду справляет, не тревожил. Но никто ко мне не вышел. Тогда двинулся я по комнатам.
Коля спал в гостиной на диване. Татьяна стояла у окна. Ко мне спиной.
– Таня, – позвал я тихонечко. Она обернулась. – Может, помочь чем, а?
Смотрит на меня, а у самой губа нижняя трясется и веко дергается – того и гляди заплачет милая женщина. Но Таня в руки себя, видимо, взять сумела, улыбнулась даже.
– Нет, – говорит, – Сервелант. Чем ты поможешь? Кто его знает, что теперь будет? Спасибо, конечно…
– А отцу? – спрашиваю.
– Что, отцу? Он на пенсию уйдет, на дачу с мамой переедут. Отец к такому повороту событий давно готов. Понимает, что не все время институтом командовать. Вот оно, время-то, и пришло. Так что, за отца моего не беспокойся. За Колю я боюсь. Если этот Тычков на папино место сядет, он первым делом Николая гноить начнет. Тварь та еще. А для Николы лаборатория… сам понимаешь… Куда он без нее? Не знаю, Сервелант, что предпринять даже. Ты уж его не бросай, ладно? У него кроме нас с