Письмо потомкам. Дилогия. Ульяна Берикелашвили
Читать онлайн книгу.
себя так вымотаете, Ульрианна. И в итоге играть будет не с кем.
– Ах, вот оно что! Только ради этого вы меня бережёте? – пыталась прошипеть я, избегая встреч с древними словами.
Серафим подал мне стакан воды. Залпом выпив холодную прозрачную жидкость, я блаженно смотрела в высокий мозаичный потолок. В животе заурчало.
– Вы голодны. Позвольте принести кайер? – и тут же осёкся, испуганно глядя на меня.
– Ни-че-го, Серафимушка… – панибратски исказив его имя, чего геммы не любят, я довольно ухмыльнулась. Отомстила за предложение выпить мне стаканчик свежей крови. Мне вспоминался порой тот милый суп, что заботливо готовили для меня дети. Я по ним скучаю, по моим негодникам. Проказникам, шалопаям…
А мне теперь приходится ковыряться в фолиантах, рыть и забивать свою головку тем, от чего я пыталась избавиться. Чувствовала, что ночью моё сознание разразится встречным кошмаром, разбуженным внутри меня древними языками.
Нужно из последних сил доползти до Януша с Шоаном, выпросить какое-нибудь снотворное.
– Может, на сегодня хватит? – в золотых глазах Серафима было некое подобие жалости, чего я хотела бы избежать.
– Я в порядке. Всё хорошо.
– Как вам архивы? – спросил вежливо он, гордо поджав губы. – Я их все объединил и разбил по группам.
– Очень удобно, но несколько мало. У вас есть основы, но за пятьсот лет всё могло исказиться давно. К примеру, многие слова утратили своё значение, им на смену пришли новые. По идее, империя насаждала новый единый синтетический язык везде. Жадно искореняя изначальную письменность, религию и другие носители ненужных Единому миру языков.
– А как вы тогда узнали и смогли выучить их, если всё уничтожено?
– Люди не все такие… Крупицы собирались и шлифовались, язык переходил от одного потомка к другому. Становился историей. У таких я и училась, хранителей древнего мира. Но у меня было немного времени. За десять лет в Монастыре я многое выучила, но у меня не было самого главного – живого общения с носителем языка.
– Забавно. Уничтожать и затем собирать остатки… Они же единый народ.
– Если бы они были действительно единым, то вас бы, гемм, не было.
Серафим обиженно замолчал. Я не рассчитала силу и значение фразы. Так получилось, что вылетела она на гарами, и оттого звучала не как обычная шутка. Это звучало как пожелание гибели всем геммам.
– Действительно, хорошо, что вам удался Эвалон и мы теперь в одной семье. Ударил бы, не глядя, будучи помоложе. Или перегрыз горло.
– Я это знаю. Извините мне мою бестактность и грубость.
Библиотекарь и не думал оттаивать, слишком глубока и болезненна была фраза. Понимая, что моё присутствие ему неприятно, я отправилась к себе. Серафим крикнул вслед, а его слова разбивались среди древних книг, записей и стен:
– Я сегодня только на вас зол. Завтра, так и быть, прощу!
В ответ я просто улыбнулась.
***
На кухне было тихо, прибрано и пусто.