Хабана-Вьеха, вид с моря. Из журнала Illustrated News, 23 июля 1853 г.

      Пролог. Черно-белое великолепие

      El corazón es un loco

      no sabe de un color.

      Потеряло сердце разум,

      Сердцу чужд единый цвет[1].

      Хосе Марти

      Если бы мне понадобилось снять старомодный фильм-нуар – с циничным сюжетом, полным интриг, насилия и неожиданных поворотов, разворачивающийся на темных и зловещих улицах в размытом черно-белом цвете, – я бы сделал это в Гаване.

      Мое решение снимать в черно-белом может показаться неочевидным тем, кто знает Гавану. Кубинская столица – это карибский город с желтыми, розовыми и бирюзовыми зданиями на фоне жаркого лазурного неба и ярко-голубого моря с темной, всегда хорошо заметной кобальтовой полосой, прочерченной Гольфстримом[2].

      Иногда, что чаще других подчеркивают американцы, море у Гаваны отражает небо за несколько секунд до рассвета и может казаться фиолетовым. Эрнест Хемингуэй, для которого слово «фиолетовый» было чересчур «цветочным»[3], описывал Гольфстрим как «почти пурпурный». Но хабанерос – то есть жители Гаваны – склонны относиться к морю менее поэтично, и единственным, кто называл воды у Гаваны фиолетовыми, был гаванский поэт и писатель середины XIX века Хосе Лесама Лима, которому принадлежат такие строки:

      Джон Мьюр, шотландец, ставший величайшим натуралистом Америки и, пожалуй, первым экологом, приехал на Кубу в 1868 году, в тот же год, когда он впервые увидел и прославил Йосемити[5]. Для Мьюра Гавана была желтым городом: «На одной стороне гавани стоял город этих желтых растений, с другой – город желтых отштукатуренных домов, тесно и бестолково скучившихся». Мьюр находил желтый повсюду. Холм, на котором Эль-Морро охраняет вход в гавань, по словам Мьюра, был покрыт желтыми сорняками.

      Британский писатель Энтони Троллоп, оказавшийся в Гаване в 1859 году, также назвал ее «грязным желтым городишкой». И именно такой ее изобразил американский импрессионист Чайльд Гассам. Он был известен как великий колорист в Нью-Йорке, Новой Англии и Франции, но, приехав в Гавану в 1895 году, писал желтые здания, выцветшие до пастельных тонов в ослепительно жарком солнечном свете, – грязный желтый городишко. На его полотнах с Гаваной даже тени приглушены в пастельно-синий, а единственные насыщенные цвета – это красный и золотой испанского флага. Гассам обожал флаги.

      Современный кубинский писатель Педро Хуан Гутьеррес, сознательно избегающий вычурности в лирике, для гаванского заката делает исключение, называя его «прекрасный золотой город в сумерках», и это правда, поскольку, когда солнечные лучи, пылая, падают на стены почти параллельно земле, Гавана – золотой город.

      Федерико Гарсиа Лорку, великого испанского поэта, в Гаване любят за мальчишеский шарм и за то, что он встретил трагический конец – его расстреляли фашисты в начале гражданской войны в Испании. К трагическим смертям к Гаване всегда хорошо относятся. Но в 1930 году он написал: «…кадмий Кадиса здесь отдает пурпуром, роза Севильи – кармином, а гранадская зелень мягко светится рыбьими чешуйками»[6].

      Неужели все они видели тот же город, что и я?

      Одна из причин, объясняющих разницу между впечатлениями этих авторов (по крайней мере, в их ранних работах) и моими, заключается в том, что в первый раз они Гавану увидели с моря.

      Город расположен на северном побережье Кубы на крупном торговом пути, который соединяет Северную Америку и Европу, а также через Карибы ведет в Мексику и Южную Америку. Гавана и пуэрто-риканский Сан-Хуан, лежащий намного дальше от Северной Америки и Мексики, – единственные большие порты в этой части Атлантического океана. Большинство портов Карибского моря находятся на западной стороне своих островов, и корабли вынуждены пробиваться через предательские межостровные проходы, чтобы выйти в Атлантику.

      Французы знали, где правильно разместить порт, и основали столицу того, что стало современным Гаити, в Кап-Аитьен, на атлантическом берегу, но после Гаитянской революции 1791–1804 годов столицей стал Порт-о-Пренс на карибском берегу. На Кубе же испанцы поначалу действовали не так и заложили столицу острова в Сантьяго, на карибской стороне, и только позднее перенесли ее на атлантический берег. Гавана обладает превосходным портом с длинным, узким проливом, ведущим к широкой и хорошо