Избранное. В 2-х томах. Том 1. Александр Малиновский
Читать онлайн книгу.
ли мы каждый отдельно и все вместе эволюционному пути развития? Если нет, то средства разрушения в современном мире таковы, что мы рискуем всем человечеством сразу».
Итак, Солженицын возвращается на родину. Его приезд в Россию многими сопоставляется с уходом Толстого из Ясной Поляны, указывает на то, что два эти события, в начале века и в конце, не случайны для нас. Несомненно, и жизненные поступки, и само творчество Солженицына – это цепь подвигов. Обращенный ко всей России призыв его «жить не по лжи» так же, как и проповедь Льва Толстого, многое сделали для нашего Отечества. Но ведь он едет в страну со своими надеждами на здоровые силы общества, с верой в особую земскую демократию, в новое добровольное объединение государств, а реальность совсем не такова – огромная часть общества проголосовала за иные принципы…
Как все сложится? В своем отечестве пророков нет. А по достоинству мы ценим только ушедших, пример тому – Сахаров. Чем же станет для Солженицына его возврат? Его оружие – перо, а оно у него было отточено либо за колючей проволокой в своей стране, либо в далеком Вермонте. Ни опыта политической деятельности, ни опыта литературного общения в России последнего времени у него, к сожалению, нет. У него есть талант, но это другая категория. Порой поразительно беззащитная.
Боюсь, все, что скопилось в моем «черном ящике», представляет из себя длинный и скучный ряд рассуждений. Может, я перемудрил? Но любил же мой сельский дед разговаривать со своим четвероногим другом, добродушным дворнягой, подолгу выстраивая фразу и вслушиваясь в нее.
Зачем-то ему это было надо. Каких только собак у него не было! И имена он им придумывал неожиданные и забавные. Последнюю свою собаку он звал «Никак».
– Дяденька, как зовут вашу собаку?
– Никак!
Сижу в раздевалке бассейна. Сосед – рыжеватый улыбчивый парень лет двадцати пяти, сняв тренировочный костюм, вдруг очень легким и быстрым движением рук отстегивает протез и остается стоять на одной ноге, вторая, обрубленная чуть ниже колена, неестественно болтается в воздухе. Стараюсь не смотреть в его сторону. Привык в детстве. Тогда, после войны, безруких и безногих было много, и каждый раз это была трагедия. У меня отец тоже был инвалид войны, и мне часто приходилось вместо него работать в артелях на сенокосе, на заготовке дров. Насмотрелся, как косили и пилили безногие и безрукие…
Пацан лет десяти, раздевающийся рядом, в упор глядит на безногого и совершенно будничным голосом спрашивает:
– В Карабахе?
– Нет, не там.
– У Белого дома?
– Не угадал.
– В Приднестровье?
– Опять перелет. В детстве в Омске под машину попал, – ответил запросто с улыбкой.
– На гражданке, – разочарованно тянет пацан и лицо его тускнеет.
– Это с каждым может случиться.
Я глядел на пацана со смешанным чувством страха, тревоги, досады и думал: неужели в наше время рождаются ребятишки, которые растут