Избранное. В 2-х томах. Том 1. Александр Малиновский
Читать онлайн книгу.
очень плохим почерком, неграмотно, непоследовательно.
Много страшных курьезов. Например, в 1933 году был партийный пленум в моем селе. Одного крестьянина за то, что он допустил выпечку некачественного хлеба для участников пленума, сняли с работы и чуть ли не как врага народа подвергли наказанию.
Я, если будет время, постараюсь посидеть в областном архиве. Это очень полезно и для осмысления сегодняшних событий.
Галина Ивановна, заместитель начальника конструкторского отдела завода, рассказала мне:
– На нашего Анатолия Столяра одна дамочка – Леночка из технического сектора – глаз положила. Он зачастил к нам в отдел с уточнениями схем реконструкции одного из цехов, и она его несколько раз видела. Вчера подходит ко мне и как бы между прочим, а я чувствую, как она волнуется, спрашивает: «Галина Ивановна, а этот, загорелый такой, к вам все приходит, ну в курточке легонькой, он кто?» – «А-а, да это Столяр». «Столяр?! – не то разочарованно, не то удивленно повторила Леночка. – Надо же, а такой с виду интеллигентный человек, такие руки музыкальные, и вообще…»
Когда я пересказал этот маленький курьез Анатолию Столяру, моему знакомому, инженеру одного из НИИ в Москве, он так отреагировал:
– Это что! У нас был классный такой мужик, Марк Борисович. Так вот он только что к нам устроился на работу, никто его особенно не знал. И из первой же командировки прислал телеграмму прямо директору института: «ВЫЛЕТАЮ САМОЛЕТОМ ЧЕТВЕРГ УТРОМ ПОЕЗД». Полинститута ломало голову над этой абракадаброй. Начальник отдела, который его принимал на работу, тоже оказался в отъезде, и никто не мог сразу сообразить, какая связь в телеграмме между этими двумя средствами передвижения. Но с этой командировки Марка Борисовича Поезда сразу весь институт узнал. Такая популярная фамилия стала.
Странное чувство я испытываю в последнее время. Оно сродни тому, которое у меня было, когда я восемнадцатилетним приехал учиться в город. Конечно, много я не знал из обыденной жизни, из городского уклада. Но в некоторых вещах, особенно в литературе, как ни странно, не был отстающим. Прекрасное чувство тогда было… Я воспринимал себя представителем своего села в городе, как будто все село поручило мне представлять его и защищать. Я так в себе это и нес, так и поступал. Любые пренебрежительные слова в адрес села, не только моего, а вообще села, встречал очень болезненно. И при своем спокойном, достаточно уравновешенном характере, лез драться и постоянно был готов защищать с кулаками все то, что связано с деревней, с селом. Был я парень крепкий, сильный, хотя никто обычно не ожидал во мне большой физической силы. Но я боролся и защищал не себя, а всех нас, всех сельчан, облыжно оболганных, затюканное сельское мое население. Село мое давало мне силы. Мне всегда было до боли обидно за него, и я много переживал. Теперь кажется странным, как мне все-таки не свернули шею.
Сейчас, когда мне уже пятьдесят, чувствую себя частицей, но уже не села,