Глава тридцать шестая

      Погоня

      Едва рассвет, окна лучом коснётся.

      На кухню Стёпу тянет как магнит.

      К кастрюлям он бежит, когда проснётся

      И не умывшись – крышками гремит.

      Не для себя кость выловит из супа,

      На улице ждут верные друзья:

      Бродячих псов немаленькая группа.

      Ждут – не доест, что Стёпина семья.

      Не все собакам вывалит Пахомов.

      Несет особый Стёпа узелок

      Туда, где бомж живёт ему знакомый –

      За теплотрассой в тихий уголок.

      Сегодня тот сидел – черней морилки:

      Не от того что, вечно он в грязи.

      Воры (пока он собирал бутылки)

      От дома крышку люка унесли.

      Степана друг бродягой был не вечно.

      Вдвоём когда-то «робили» они,

      В «Почтовом ящике», где плотники, конечно,

      Всегда имели «длинные рубли».

      Тогда ж Колян – пахомовский напарник,

      Квартиру от профкома получил.

      За то, что в деле был большой ударник,

      И горло самогоном не мочил.

      Но счастье было очень уж коротким.

      Конверсия угробила завод.

      И алкаши, и не питейцы водки

      Пополнили не занятый народ.

      Коляну что? Квартиру сдал в аренду

      И как рантье заморский проживал

      Пока жилец кулак не сунул в морду,

      И за порог в три шеи не прогнал.

      Тогда и поселился в люке Коля.

      Где сам себе – хозяин и сосед.

      И надо ж – приключилась, злая доля:

      Стащили крышку, в довершенье бед.

      Помог Пахомов, даже без сомненья,

      И пес откликнулся, кобель бродячий – Дюк.

      Его Степан, тот час, без промедленья,

      Пустил по следу – обокравших люк.

      Погоня мчалась, устали не зная.

      Дюк вёл Степана, точно по следам.

      Куда река стекается стальная

      Благодаря, пройдохам и ворам.

      «Приёмный пункт» завален был металлом.

      Средь прочего – чугунные блины,

      Лежали обличительным навалом,

      И подтверждением явной их вины

      Пахомов вызвал главного в «Комхозе».

      Мол, вот вам враг – блудливая лиса.

      И от себя добавил столько в прозе,

      Что уши, вдруг, завяли и у пса.

      Но дальше все закончилось…испугом.

      Приемщик штраф – с ухмылочкой отдал.

      А к вечеру пошло обычным кругом…

      Он крышки, как и прежде, принимал.

      Вздохнул Степан, забрал добро Коляна.

      Отнес тому, чтобы в тепле сидел.

      Все ж с крышкой люк – уже не просто яма.

      Какой ни есть, а собственный удел.

      Потом топор взял в плотницкие руки,

      Тесал горбыль, как будто шел на бой.

      Пока Колян ловил, пригревшись, глюки.

      Образовалось все само собой.

      Для Дюка сбил Пахомов чудо-будку.

      Вблизи жилища друга и бомжа.

      Чтоб без присмотра даже на минутку.

      Теперь та крышка больше не была.