«Так легче испить тебе чашу мою.

      Оставь хоть на время гордыню свою».

      Лик ребёнка, его глаза за него говорили…

      Воин бросил на землю копьё… Руки схватили

      Дитя и подняли к лицу… Жадно воду он пил,

      Плоть и кровь ей питая. А потом отпустил

      Он ребёнка, а тот, убегая, ему улыбнулся,

      И от этой улыбки Воин сразу очнулся.

      Быстро поднял копьё… Все страданья прошли…

      «Что за воду я пил? Эти несколько капель – спасли!

      Будто в чистый, прохладный источник меня опустили!

      Блаженная свежесть в теле моём – все мышцы ожили!

      Готов я, как прежде, стоять на посту и службу нести…

      Но что это было? Какой-то ребёнок мне смог поднести

      Чудесный напиток! Меня не страшась… Он мне же – помог!

      Он от зноя же – спас! Зачем это сделал? Ведь он же не мог

      Знать о том, что страдал я, рассудок теряя…

      Наверно, он глуп? Он ведь, просто играя,

      Помогает пчёлам, цветам, а теперь вот и мне…

      Благодарность ему?! Я признаюсь себе –

      Он её заслужил! Но он даже не знает,

      Что мне помогал… Его всё забавляет…

      Везде нос свой суёт… В играх он лишь играет…

      Благодарность не ждёт… Слов таких он не знает…

      Просто он так живёт… Мне не стоит унижаться

      За глоток той воды… Лучше строгим остаться!»

      Так решил Легионер, на ребёнка взглянул, как и прежде.

      Он опять ненавидел, благодарность отвергнул в надежде,

      Что ребёнок не ведает, что, играя, творит.

      Так, себя успокоив, Воин стал вновь сердит.

      В этот час из ворот городских выходит Вольтигий.

      Он – центурион[6] легиона, а по нраву он – дикий!

      «Да! Позор был бы мне! – Воин со страхом подумал. –

      Приди раньше Вольтигий… Чтобы он тогда думал,

      Увидев