Фатум. Том второй. Голова Горгоны.. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский
Читать онлайн книгу.
перевел взгляд на глинобитные стены, воздвигнутые от набегов враждебных племен и корсаров. Время и прибрежные туманы наложили свой отпечаток: они потрескались, глина облупилась, как скорлупа на пасхальном яйце, обнажив угрюмые черепа камней; местами они густо, точно щеки пропойцы, обросли щетиной ползучих кактусов и по-лыни. Бедность и запустение скрывала, пожалуй, лишь цветущая и благоухающая природа. Побеги плюща, разномаст-ного хмеля, мескито и дикого винограда давно покорили стены, а в примыкающем к атрио саду среди сливовых и оливковых деревьев звенели стайки мелких осколков бриллиантов: колибри величиной с наперсток.
– Как самочувствие, сын мой?
– О, добрый день, падре, – дон широко улыбнулся, коснулся губами протянутой руки. – Сеньорита Тереза…
– Она одевается, сын мой… Еще немного терпения, – отец Игнасио кивнул и перекрестил головы склонившихся под благословение индианок. Женщины продолжили свой путь, а падре посетовал на то, что краснокожие в последнее время стали ленивы и работают не иначе как из-под палки. К тому же частенько стал пропадать скот, и это, на его взгляд, несомненно, дело их рук. Брат Олива, да и люди Аракаи нередко отыскивают в кострищах неведомо как попавшие туда обглоданные кости коров и мулов. И никакие внушения и розги не помогают, хотя в iglesia индейцы ходят исправно и даже, как уверял настоятель, с видимым удовольствием.
– А на исповеди, дон Диего! – монах всплеснул руками. – Боже мой… Эти несчастные несут такую ересь, что голова кругом! – он вздохнул с досады и сокрушенно покачал головой.
Майор слушал доминиканца, а сам не мог отделаться от беса подозрения, что священник, смотревший на раскаленный песок атрио, что-то не договаривает, скрывает.
– И как велика ваша паства, падре? – дон не решался задать мучающий его вопрос в лоб.
Игнасио посмотрел на оранжево-сияющие витражи церкви, в коих отражался огненный лик солнца, и глухо изрек:
– За этот год опустела не одна хижина, обеспечив скорпионов и змей гнездом… – он кольнул серыми глазами собеседника. – Некому будет работать. И хвори подчас нет, а они мрут и мрут. С тоски, что ли?
Майор напрягся. Прямо над ним бил колокол. Падре Игнасио горько качнул головой:
– Проклятье… опутало наш край… Слышишь, сын мой? Это в iglesia внесли еще одного покойника. Простите, меня ждут.
Лицо монаха, слепленное из жестких углов и морщин, извиняюще дернуло бровями.
Дон смотрел ему вслед: доминиканец шел твердым широким шагом, будто хотел перемахнуть злосчастные границы Санта-Инез.
* * *
– Диего!
Он хотел что-то ответить, но горло перекрыл комок волнения. Они молча, как две статуи, стояли и смотрели друг на друга.
Он глядел в изумрудные, со льдинкой испуга глаза и видел, как эти колючие кусочки тают, превращаясь в слезы. Они заставили порозоветь ее веки, накатывались на ресницы, срывались и прозрачными полосками бежали по раскрасневшимся щекам. И тут, как молния